Короткие, маленькие стихи о юности, детях, детстве для школьников, детей. Короткие, маленькие стихи о юности, детях, детстве для школьников, детей В сказочном детстве живут чудеса здесь

Я — такая модница, разве вы не видите?
Платьице и туфельки, хвостики, банты…
Мне осталось, знаете, лишь немного вырасти,
И тогда я выиграю конкурс красоты!

Накуплю я сладостей от огромной радости,
Пастилы, пирожных две /нет, три!/ корзины,
У меня /я ж, девушка!/ будут свои слабости:
Вертолеты, яхты, отдых, лимузины…

Я – такая умница, разве вы не знаете?
Я читать умею и считать до ста!
Сложно быть красавицей! Это понимаете?
У меня поклонников — целый детский сад!

Мамочки! А времени!.. Тихий час же близится.
Что-то заболталась я. Мне пора бежать!
Ну, конечно, девочки, мы еще увидимся…
Просто и красавицам нужно отдыхать!

© Светлана Чеколаева

Мне хочется снова дрожаний качели,
В той липовой роще, в деревне родной,
Где утром фиалки во мгле голубели,
Где мысли робели так странно весной.

Мне хочется снова быть кротким и нежным,
Быть снова ребенком, хотя бы в другом,
Но только б упиться бездонным, безбрежным,
В раю белоснежном, в раю голубом.

И, если любил я безумные ласки,
Я к ним остываю, совсем навсегда,
Мне нравится вечер, и детские глазки,
И тихие сказки, и снова звезда.

Константин Бальмонт

Я скучаю по детству. Скучаю по этим дворам,
По корабликам в лужах, черёмухе, майским жукам…
По счастливым улыбкам друзей, по полночным кострам,
И по лицам ребят, и по нашим ночным "казакам"…

По наивной беспечности в наших весёлых глазах,
Детским тайнам, стихам в недостроенном доме…
И по мигу тому, где, пусть даже лицо всё в слезах,
Знаешь — ты не один. И это равно аксиоме.

Я скучаю по нашим законам, где мы — "друг за друга".
Так и не был за всё это время нарушен закон…
И по Новому году тому, когда пьяная вьюга
Открывала кому-то, что кто-то в кого-то влюблён…

Я скучаю по детству. По стёртым из памяти лицам.
И по августу с дымом "прощальных" костров…
И с уборкой в сенях… Всё когда-нибудь вновь повторится.
Но не с нами уже. Не вернуться нам в замок из снов…

Я скучаю по детству… Скучаю по тем временам,
Где всё было так просто и ясно. И не было боли.
Мы не думали даже, что жизнь приготовила нам…
Мы не знали, как будут написаны каждого роли…

Я скучаю, скучаю… И слезы опять на глаза…
Я скучаю… Давайте не будем теряться!!!
Мы же вместе! И нам в одиночку нельзя!
Я скучаю… Но в детство нельзя возвращаться…

© Анна Кулик

Детство пахнет земляникой,
Разнотравьем и дождем,
Нежной маминой улыбкой,
От которой день рожден,

Молоком, хрустящим хлебом,
Морем, яблоками, садом,
Босоногим сельским летом,
И не спелым виноградом.

Город пахнет одиночеством,
И в прокуренном вагоне,
Мне до боли вжаться хочется
В земляничные ладони

Прошлых лет, по старой памяти
Мчаться улицей из детства,
Где кувшин на белой скатерти,
И лопух — от шишек средство.

Где в луга зовет заманчиво
Камышовая свирель,
Где реальность не обманчива,
Как февральская капель..

© Елизавета Печенкина

Вези меня ледянка в детство,
Где мне совсем не больно падать,
Где «Чур» от всех напастей средство,
Где каждая снежинка - радость…
Где папа - молодой и сильный,
Где плакать хочется без мамы,
Где лес и розовый, и синий,
И Дед Мороз такой румяный…
Где ничего вкусней сосульки,
Где сам себе игрушки клеишь,
Где каша манная в кастрюльке
Где апельсин, когда болеешь.
Где горькая микстура в ложке,
Где с пенкой молоко в стакане,
Где в плед завернутая кошка,
Где тетя Валя на экране.
Где счастье - если мама дома,
Где горе - если спать ложиться,
И ничего ценней альбома,
И ничего страшнее «Мыться!»
Где мандарины пахнут ёлкой,
Где под столами новоселье,
Где нос кусает шарфик колкий,
Где угол - плата за веселье…
Где примерзают руки к санкам
И где еще не стыдно плакать…
Вези меня вперед, ледянка!
Ты знаешь, я умею падать!!!

Как ароматно детство: молоко,
И запах хлеба из горячей печи.
И спится крепко. Дышится легко.
Ты так наивен, весел и беспечен…

Как вкусно детство! Помню как вчера
Кусочки яблок, залитые медом…
И мошкара кружилась хороводом
В саду у разведенного костра…

Как тихо в детстве: словно серый кот,
Оно уснуло в маминых ладонях.
И только ветер скрипнет у ворот,
А стены дома — вмиг его прогонят…

Вернуть бы этот ворох старых книг
И сны под домотканным одеялом.
Мы все с годами помним этот миг:
Нам было много детства, стало — мало…

© Алена Васильченко

Детство – это прекрасная пора. Можно играть, веселиться, пририсовывать рожки и усы., превратиться в волшебников и вперед к приключениям! А по ночам придумывать странные истории. В детстве можно бегать, прыгать. А если сломал или порвал что-то, то приходиться признаваться дома. Так же в детстве все хотели быть космонавтами, президентами и актёрами.

Но детство кончается. И приходится прощаться с ним, и как бы тебе пресильно не хотелось его оставить, у тебя ничего не получиться.

Панов Егор

Детство – самая прекрасная пора в жизни человека. Сначала ты приходишь в детский сад, там рисуешь, там играешь, лепишь из пластилина.

У тебя – беззаботная пора. На праздники в детский сад приглашаешь своих родителей, и они за тебя радуются. Остаётся ещё много свободного времени, чтобы вместе с родителями приобрести в магазине игры, а затем приехать домой и вместе поиграть в них, и посмотреть мультфильмы. Летом ты приезжаешь на приусадебный участок, и там купаешься, загораешь, катаешься на велосипеде, прибегаешь к друзьям. А потом ты начинаешь учиться в школе, узнаешь много интересного.

Дроздов Владимир

Детство - самое прекрасное время. Только понимаем мы это тогда, когда становимся взрослыми. Маленькие, мы реагируем на мир по-другому, не как взрослые. Мы открыто высказываем своё мнение. Взрослея, мы начинаем по-другому оценивать и понимать мир и людей. Мы становимся равнодушными и эгоистичными. Но то, что мы запомнили с детства, останется с нами навсегда! Задача каждого из нас – сделать так, чтобы мы были добродушными, как нас учат наши родители, близкие, родные, учителя…

Цветкова Светлана

О детство, когда мы ходим в сад, мечтаем побольше гулять на площадках и скорее пойти в школу. Прийти в сад, начать играть в игры, прятаться, играть в самолёты, изображая, что они идут на посадку и случайно перелетели дальше, потом поворачиваться, переворачиваться, превращаться в вертолёт и прилетать на место.

Это пречудесное детство, самое преинтересное, преувлекательное и весёлое.

Гмырь Виктория

Прекрасная пора – детство. Дети непрерывно играют. Когда вы детям предлагаете что-нибудь купить, то они скажут Вам: «Да». Дети неприветливые и очень причудливые и пытаются превзойти других. Дети не приспособлены к жизни, за ними все убирают, и этим им везёт. Они очень примиримы. И самое главное - дети премилые.

Любите детей!

Сарычев Алексей

Самая прекрасная пора в жизни человека – это детство. Сначала мама и папа радуются прибавлению в их семье, это родился новый человек. Маленький конверт приносят домой, и все соседи приветствуют новорожденного. Дома младенца кладут на детскую кроватку, которая кажется ему большой-пребольшой.

Превозмогая усталость, родители растят тебя год от года. И ты с детских лет знаешь, что всегда можешь приткнуться к их плечу. Ты никогда не забудешь мамины вкусные-превкусные пироги. Ты всегда будешь помнить, как волновались родители, когда ты заболевал. Ты помнишь, как терпели они твои привредничества. И никогда особо не ругали тебя, лишь папа посмотрит строго и пригрозит пальцем. Поэтому ты знаешь, что ради всего этого обязан преуспеть в жизни.

Якунина Ксения

Детство – самое прекрасное и беззаботное время. Помню, как мы, малыши, пришли в первый класс. Мы считали себя уже большими, потому что стали школьниками. От урока к уроку из класса в класс, в школьных буднях мы приоткрывали и усваивали высшие ценности жизни. Сейчас, видя маленьких первоклашек, сравниваю себя с ними и припоминаю свои первые дни в школе. Тогда нам больше хотелось играть, чем готовится к урокам. Да и сейчас мы, шестиклассники, любим повеселиться, пошалить. С каким детским восторгом мы ждём первый снег. Он белого–пребелого цвета. Можно поиграть в снежки. У каждого из нас о детских годах остались прекрасные воспоминания.

Седелёв Андрей

Чудесная пора – детство. Очень часто дети хотят стать взрослыми, а взрослые – детьми.

Когда я была маленькой, я очень любила гулять с мамой на площадке. Я каталась на горке, каруселях, качелях и любила играть в песочнице. Мы с мамой лепили куличики разной формы.

Как-то, когда мне было пять лет, мы пошли гулять по парку. Это была зима. В этом парке была большая ледяная горка. Мы с мамой катались с неё, а потом слепили большую снежную бабу. Мы прилепили морковку вместо носа. Прикрепили две палки вместо рук. В тот вечер мы прекрасно провели время.

Чудесная пора – детство!

Юфанова Мария

Чудесная пора детства.

Люблю вспоминать прекрасную пору детства. Бегали играть на пришкольный двор. Старшие ребята нас приглашали играть в разные игры. Припоминаю, как я проиграл в одну игру и приседал тридцать раз. Как-то пришёл мой друг Клим и принёс пистолет с пульками. Мы по очереди прицеливались и стреляли по деревьям. Но без приключений не бывает! Клим случайно попал по машине. Пригляделись – хозяин в ней. Он сказал, чтобы мы прекратили стрелять, иначе он всё расскажет родителям. Я и Клим изобразили прилежных детей и пошли по домам.

Скропкин Артур

Детство – прекрасная и счастливая пора. Оно проходит быстро, только с возрастом понимаешь, что больше не вернуть этих замечательных дней. В детстве веришь в сказки, чудеса, Деда Мороза. Ждешь, когда наступит Новый год и Дед Мороз принесёт подарок. Я себя считаю самым счастливым ребёнком. У меня много игрушек, книг и очень уютная комната. Мама и бабушка меня любят и заботятся обо мне. Так и хочется сказать: «Детство, детство, ты куда бежишь?»

Малахов Александр

В детстве было прикольно. За тобой ухаживают родители. Когда меня родители привели в детский сад, я присоединился к коллективу. В детском садике поначалу вел себя прилежно, но потом начал немного баловаться. Когда за мной приезжали родители, я не хотел уезжать из него.

Реут Александр

Моё прекрасное детство проходило в городе. Приятно было купаться в реке, приезжать к дедушке, приходить в школу. Иногда приходилось ездить в соседние города. Прикольно было рыбачить. Вот такое моё прелестное, преинтересное детство!

Пономарёв Василий

Детство – чудесное время, когда можно спать до скольких хочешь, и можно в любое время попроситься погулять. Можно бегать и беситься. Играть зимой в снежки и скатываться с горки на ледянке или санках. Можно придумать что-то ещё, например: построить крепкую стену из снега и играть с противником в снежки.

Зимой все ждут Новый год. А школьники ждут каникулы и свои дни рождения.

А когда дети вырастают, то они становятся взрослыми и должны быть за всё ответственные. Зарабатывать себе на питание.

Мицык Илья

Удивительно быстро пробегает время. Три летних месяца я провёл в Крыму и узнал массу интересных вещей.

На привокзальной площади в городе Феодосия появилась новая статуя, выточенная из железа, в виде дерева. В доме, где мы жили, был прекрасный сад. Семья соек свила гнездо на одном дереве. Презабавно было наблюдать, как сойки защищают своё молодое потомство от местных котов.

Мы с друзьями прибегали на пирс и ныряли с него в прибрежное море.

Сычёв Василий

Раньше я приезжал в деревню. Я ходил купаться в реке. Меня часто принуждали вскапывать огород. Нередко к цветам прилетали бабочки. Если к ним приглядеться, можно разглядеть маленькие крупинки. А в прозрачных крупинках преломляется свет, а бабочка светится всеми цветами радуги. Я часто попадал в различные приключения. Иногда я прибегал домой и брал гвозди с шурупами. Я строил разные конструкции: прибивал доски, привинчивал мелкие детали.

Безроднов Евгений

Однообразно и печально Шли годы детства моего: Я помню дом наш деревянный, Кусты сирени вкруг него, Подъезд, три комнаты простые С балконом на широкий двор, Портретов рамы золотые, Разнохарактерный узор Причудливых изображений На белом фоне потолков - Счастливый плод воображенья Оригинальных маляров, Лампадку перед образами, Большой диван и круглый стол, На нем часы, стакан с цветами, Под ним узорчатый ковер... С каким восторгом я встречал Час утра летнею порою, Когда над сонною землею Восток безоблачный пылал И золотистыми волнами, Под дуновеньем ветерка, Над полосатыми полями Паров вставали облака! С какой-то тайною отрадой Глядел я на лазурь небес, На даль туманную и лес С его приветливой прохладой, На цепь курганов и холмов, На блеск и тень волнистой нивы, На тихо спящие заливы В зеленых рамах берегов. Дитя степей, дитя свободы, В пустыне рос я сиротой, И для меня язык природы Одной был радостью святой... Зато как скучен я бывал, Когда сырой туман осенний Поля и дальние деревни, Как дым свинцовый, одевал, Когда деревья обнажались И лился дождь по целым дням, Когда в наш дом по вечерам Соседи шумные сбирались, Бранили вечный свой досуг, Однообразный и ленивый, А самовар, как верный друг, Их споры слушал молчаливо И пар струистый выпускал Иль вдруг на их рассказ бессвязный Какой-то музыкою странной, Как собеседник, отвечал... В ту пору, скукою томимый, От шума их я уходил И ночь за книгою любимой, Забытый всеми, проводил, Иль слушал няни устарелой О блеске чудных царств и гор Одушевленный разговор Во мраке залы опустелой.
Между 1849 и 1853

1. Рассвет Мне детство предстает, как в утреннем тумане Долина мирная. Под дымчатый покров, Сливаясь, прячутся среди прохлады Леса зеленые и линии холмов, А утро юное бросает в ликованье Сквозь клубы сизые румяное сиянье. Все образы светлы, и все неуловимы. Знакомого куста тревожно ищет взор, Подслушать хочется, как шепчет лист незримый Студеный ключ ведет знакомый разговор; Но смутно все... Душа безгрешный сон лелеет, Отвсюду свежесть ей благоуханно веет. 2. Лес На горной крутизне я помню шумный лес, Веками взрощенный в торжественности дикой, И там был темный грот между корней древес, Поросший влажным мхом и свежей повиликой. Его тенистый свод незримо пробивая, Студеный падал ключ лепечущей струей... Ребенком, помнится, здесь летнею порой В безмолвной праздности я сиживал, внимая. Тонули шелесты, и каждый звук иль шум В широком ропоте лесного колыханья, И смутным помыслом объят был детский ум Средь грез таинственных и робкого желанья. 3. Кривая береза У нас в большом лесу глубокий был овраг С зеленым дном из трав, а кверху в свежих силах Рос густолиственно орешник и дубняк, Приют певучих птиц и мух прозрачнокрылых. А через весь овраг, начав с кривых корней, Береза белая, клонясь дугою гибкой, Шептала листьями повиснувших ветвей И гнулась на тот край к земле вершиной зыбкой, О, как же я любил вдоль по ее спине, Цепляяся, всползать до самой середины, И там, качаяся в воздушной вышине, Смотреть на свет и тень в сырую глубь стремнины! [Июль-август 1859] 4. Две любви Я помню барышню в семействе нам родном - То было юное и стройное созданье С весенним голосом, приветливым лицом, Радушно отроку дарившее вниманье. С благоговением я на нее смотрел, Блаженствуя в мечтах стыдливых и спокойных; Но образ мною всем иной тогда владел - То женщина была в поре томлений знойных, Прикосновенье к ней, привет ее И ласка мягкая, и долгое лобзанье Рождали тайный жар в ребяческой крови, На млеющих устах стеснялося дыханье... [Июль-август 1859] 5. Первая дружба Я помню отрока с кудрявой головой, С большими серыми и грустными глазами... Тропой росистою мы шли с горы крутой, В тумане за рекой был город перед нами, И дальний колокол кого-то звал к мольбе; А мы, обнявшися, при утренней деннице, Мы дружбы таинство поведали себе, И чистая слеза блеснула на реснице. Расстались мы детьми... Не знаю, жив ли он... Но дружбы первый миг храню я и доныне В воспоминании - как мой весенний сон, Как песнь сердечную, подобную святыне. [Июль-август 1859] 6. Новый Год То было за полночь на самый Новый год, А я один без сна лежал в моей постели И слушал тишины дыхание и ход... Лучи лампадные в бродячей тьме блестели. В окно виднелся двор; он был и пуст и тих, По снегу белому с небес луна мерцала... И мне пришел на ум мой первый робкий стих, И рифма, как струи падение, звучала. Я сердце посвящал задумчивой тоске, В моем едва былом ловил напев унылый, А мысль какой-то свет искала вдалеке, И звали к подвигам неведомые силы. 7. Дувр У моря шумного, на склоне белых скал, Где слышны вечных волн таинственные пени, В унылой памяти я тихо вызывал Моих прошедших дней исчезнувшие тени, Из отдаленных мест, из смолкнувших времен Они передо мной, ласкаясь, возникали, И я, забывшися, поник в блаженный сон Про счастье детское и детские печали, О! погодите же, вживитесь в жизнь мою - Давно минувшего приветливые тени!.. Но вы уноситесь... и я один стою И слышу вечных волн тоскующие пени. [Июль-август 1859]

В детстве раз весеннею порою На свободе я в саду родном гулял, Солнышко играло надо мною, Светлый взор его меня увеселял. На меня смеясь глядел лужочек, На него с улыбкой нежной я глядел, А вдали, вечерний мой дружочек, Соловей о чем-то сладком сладко пел. Начал я беседовать с цветами, Уж сказал им и молитву, и урок... Вдруг, гляжу, облитая лучами, Тихо бабочка садится на цветок. Кажет нам весенние обновки, Не видал еще я краше и милей! Искры яхонтов на маленькой головке, Камни жемчуга на крылышках у ней! И прельстился чудным я созданьем, И, подкравшись тихо, бабочку схватил... Ах, зачем, обманутый желаньем - Глупый мальчик - я желанья не смирил? Ах, зачем! (Я очерствел с годами!) И теперь еще в душе тоска и страх: Стер я жемчуг детскими руками, Искры яхонтов растаяли в слезах! Плакало прекрасное творенье, Плача, я дышал тихонько на нее: Не летит! - вдвойне мое мученье! - На свободу не летит - и не мое! Под кусточком розы тихо села, Наземь томную головку опустя, Жаловаться солнышку не смела, - Добренькая! - не хотела на меня. Как я плакал!.. Голос всей природы Грустно мне шептал: когда б ты был добрей, Не лишил бы ты ее свободы, А свободной долго любовался б ей! Солнышко глядело так уныло! А цветочки так печально на меня. Но за слезы мне вину простило, Умирая тихо, божие дитя. Я теперь умней! - Живу, страдаю, Но в душе ни перед кем не винен я; Я владеть прекрасным не желаю, Я любуюсь им, как доброе дитя!
21 сентября 1838

Вот моя деревня; Вот мой дом родной; Вот качусь я в санках По горе крутой; Вот свернулись санки И я на бок - хлоп! Кубарем качуся Под гору, в сугроб. И друзья-мальчишки, Стоя надо мной, Весело хохочут Над моей бедой. Всё лицо и руки Залепил мне снег... Мне в сугробе горе, А ребятам смех! Но меж тем уж село Солнышко давно; Поднялася вьюга, На небе темно. Весь ты перезябнешь, - Руки не согнешь, - И домой тихонько, Нехотя бредешь. Ветхую шубенку Скинешь с плеч долой; Заберешься на печь К бабушке седой, И сидишь, ни слова... Тихо всё кругом; Только слышишь: воет Вьюга за окном. В уголке согнувшись, Лапти дед плетет; Матушка за прялкой Молча лен прядет. Избу освещает Огонек светца; Зимний вечер длится, Длится без конца. И начну у бабки Сказки я просить; И начнет мне бабка Сказку говорить: Как Иван-царевич Птицу-жар поймал, Как ему невесту Серый волк достал. Слушаю я сказку - Сердце так и мрет; А в трубе сердито Ветер злой поет. Я прижмусь к старушке... Тихо речь журчит, И глаза мне крепко Сладкий сон смежит. И во сне мне снятся Чудные края. И Иван-царевич - Это будто я. Вот передо мною Чудный сад цветет; В том саду большое Дерево растет. Золотая клетка На сучке висит; В этой клетке птица Точно жар горит; Прыгает в той клетке, Весело поет, Ярким, чудным светом Сад весь обдает. Вот я к ней подкрался И за клетку - хвать! И хотел из сада С птицею бежать. Но не тут-то было! Поднялся шум, звон; Набежала стража В сад со всех сторон. Руки мне скрутили И ведут меня... И, дрожа от страха, Просыпаюсь я. Уж в избу, в окошко, Солнышко глядит; Пред иконой бабка Молится, стоит. Весело текли вы, Детские года! Вас не омрачали Горе и беда.

Как прелестен этот бред, Лепет детских слов. Предумышленности нет, Нет в словах оков. Сразу - Солнце и Луна, Звезды и цветы. Вся Вселенная видна, Нет в ней темноты. Все что было - здесь сейчас, Все что будет - здесь. Почему ж ты, Мир, для нас - Не ребенок, весь?

Помню, помню лес дремучий, Под босой ногою мхи, У крыльца ручей гремучий В ветках дремлющей ольхи... Помню: филины кричали, В темный лес я выходил, Бога строгого в печали О несбыточном молил. Дикий, хмурый, в дымной хате Я один, как в сказке, рос, За окном стояли рати Старых сосен и берез... Помолюсь святой иконе На соломе чердака, Понесутся, словно кони, Надо мною облака... Заалеет из-за леса, Прянет ветер на крыльцо, Нежно гладя у навеса Мокрой лапой мне лицо. Завернется кучей листьев, Закружится возле пня, Поведет, тропы расчистив, Взявши за руку меня. Шел я в чаще, как в палате, Мимо ветер тучи нес, А кругом толпились рати Старых сосен и берез. Помню: темный лес, дремучий, Под босой ногою мхи, У крыльца ручей гремучий, Ветки дремлющей ольхи...
1910, 1913

1 При звуках, некогда подслушанных минувшим, любовью молодой и счастьем обманувшим, пред выцветшей давно, знакомою строкой, с улыбкой начатой, дочитанной с тоской, порой мы говорим: ужель все это было? и удивляемся, что сердце позабыло; какая чудная нам жизнь была дана... 2 Однажды, грусти полн, стоял я у окна: братишка мой в саду. Бог весть во что играя, клал камни на карниз. Вдруг, странно замирая, подумал я: ужель и я таким же был? И в этот миг все то, что позже я любил, все, что изведал я -- обиды и успехи -- все затуманилось при тихом, светлом смехе восставших предо мной младенческих годов. 3 И вот мне хочется в размер простых стихов то время заключить, когда мне было восемь, да, только восемь лет. Мы ничего не просим, не знаем в эти дни, но многое душой уж можем угадать. Я помню дом большой, я помню лестницу, и мраморной Венеры меж окон статую, и в детской полусерый и полузолотой непостоянный свет. 4 Вставал я нехотя. (Как будущий поэт, предпочитал я сон действительности ясной. Конечно, не всегда: как торопил я страстно медлительную ночь пред светлым Рождеством!) Потом до десяти, склонившись над столом, писал я чепуху на языке Шекспира, а после шел гулять... 5 Отдал бы я полмира, чтоб снова увидать мир яркий, молодой, который видел я, когда ходил зимой вдоль скованной Невы великолепным утром! Снег, отливающий лазурью, перламутром, туманом розовым подернутый гранит,-- как в ранние лета все нежит, все пленит! 6 Тревожишь ты меня, сон дальний, сон неверный... Как сказочен был свет сквозь арку над Галерной! А горка изо льда меж липок городских, смех девочек-подруг, стук санок удалых, рябые воробьи, чугунная ограда? О сказка милая, о чистая отрада! 7 Увы! Все, все теперь мне кажется другим: собор не так высок, и в сквере перед ним давно деревьев нет, и уж шаров воздушных, румяных, голубых, всем ветеркам послушных, на серой площади никто не продает... Да что и говорить! Мой город уж не тот... 8 Зато остались мне тех дней воспоминанья: я вижу, вижу вновь, как, возвратясь с гулянья, позавтракав, ложусь в кроватку на часок. В мечтаньях проходил назначенный мне срок... Садилась рядом мать и мягко целовала и пароходики в альбом мне рисовала... Полезней всех наук был этот миг тиши! 9 Я разноцветные любил карандаши, пахучих сургучей густые капли, краски, бразильских бабочек и английские сказки. Я чутко им внимал. Я был героем их: как грозный рыцарь, смел, как грустный рыцарь, тих, коленопреклонен пред смутной, пред любимой... О, как влекли меня Ричард непобедимый, свободный Робин Гуд, туманный Ланцелот! 10 Картинку помню я: по озеру плывет широкий, низкий челн; на нем простерта дева, на траурном шелку, средь белых роз, а слева от мертвой, на корме, таинственный старик седою головой в раздумий поник, и праздное весло скользит по влаге сонной, меж лилий водяных... 11 Глядел я, как влюбленный, мечтательной тоски, видений странных полн, на бледность этих плеч, на этот черный челн, и ныне, как тогда, вопрос меня печалит: к каким он берегам неведомым причалит, и дева нежная проснется ли когда? 12 Назад, скорей назад, счастливые года! Ведь я не выполнил заветов ваших тайных. Ведь жизнь была потом лишь цепью дней случайных, прожитых без борьбы, забытых без труда. Иль нет, ошибся я, далекие года! Одно в душе моей осталось неизменным, и это -- преданность виденьям несравненным, молитва ясная пред чистой красотой. Я ей не изменил, и ныне пред собой я дверь минувшего без страха открываю и без раскаянья былое призываю! 13 Та жизнь была тиха, как ангела любовь. День мирно протекал. Я вспоминаю вновь безоблачных небес широкое блистанье, в коляске медленной обычное катанье и в предзакатный час -- бисквиты с молоком. Когда же сумерки сгущались за окном, и шторы синие, скрывая мрак зеркальный, спускались, шелестя, и свет полупечальный, полуотрадный ламп даль комнат озарял, безмолвно, сам с собой, я на полу играл, в невинных вымыслах, с беспечностью священной, я жизни подражал по-детски вдохновенно: из толстых словарей мосты сооружал, и поезд заводной уверенно бежал по рельсам жестяным... 14 Потом -- обед вечерний. Ночь приближается, и сердце суеверней. Уж постлана постель, потушены огни. Я слышу над собой: Господь тебя храни... Кругом чернеет тьма, и только щель дверная полоской узкою сверкает, золотая. Блаженно кутаюсь и, ноги подобрав, вникаю в радугу обещанных забав... Как сладостно тепло! И вот я позабылся... 15 И странно: мнится мне, что сон мой долго длился, что я проснулся -- лишь теперь, и что во сне, во сне младенческом приснилась юность мне; что страсть, тревога, мрак -- все шутка домового, что вот сейчас, сейчас ребенком встану снова и в уголку свой мяч и паровоз найду... Мечты!.. Пройдут года, и с ними я уйду, веселый, дерзостный, но втайне беззащитный, и после, может быть, потомок любопытный, стихи безбурные внимательно прочтя, вздохнет, подумает: он сердцем был дитя!
21-22 августа 1918

Ребенком беспредельного простора Не знал я на суровой полосе... Любил я в своей сумрачной красе И трепетную травку у забора, И пыльную канавку у шоссе... С отрепанною книжкой "Дон-Кихота" В кустарнике, как в солнечной норе, Я прятался в забытом пустыре, А гулкие фабричные ворота Меня подстерегали на заре... И краткие ребяческие годы, Как ласковые взоры василька, Увяли в остром окрике гудка, Развеяли их каменные своды Да рокот беспокойного станка... Но в бурях своей жизненной тревоги Не раз мае вспоминалися черты: Печальная канавка и цветы, Кустарник на заброшенной дороге И детские угрюмые мечты...

Чем жарче день, тем сладостней в бору Дышать сухим смолистым ароматом, И весело мне было поутру Бродить по этим солнечным палатам! Повсюду блеск, повсюду яркий свет, Песок - как шелк... Прильну к сосне корявой И чувствую: мне только десять лет, А ствол - гигант, тяжелый, величавый. Кора груба, морщиниста, красна, Но как тепла, как солнцем вся прогрета! И кажется, что пахнет не сосна, А зной и сухость солнечного лета.

Я ребенком любил большие, Медом пахнущие луга, Перелески, травы сухие И меж трав бычачьи рога. Каждый пыльный куст придорожный Мне кричал: "Я шучу с тобой, Обойди меня осторожно И узнаешь, кто я такой!" Только дикий ветер осенний, Прошумев, прекращал игру,- Сердце билось еще блаженней, И я верил, что я умру Не один,- с моими друзьями С мать-и-мачехой, с лопухом, И за дальними небесами Догадаюсь вдруг обо всем. Я за то и люблю затеи Грозовых военных забав, Что людская кровь не святее Изумрудного сока трав.
<Март 1916>

Скажи мне, детство, Разве не вчера Гуляла я в пальтишке до колена? А нынче дети нашего двора Меня зовут с почтеньем «мама Лены». И я иду, храня серьезный вид, С внушительною папкою под мышкой, А детство рядом быстро семенит, Похрустывая крепкой кочерыжкой.

Мне детство приснилось ленивым счастливцем, Сторожем сада Екатеринина, Ворота «Любезным моим сослуживцам», Поломан паром, и скамейка починена. Пройдет не спеша по скрипучему снегу В тяжелой овчине с заплатами козьими, А время медлительно тащит телегу, И блещет луна золотыми полозьями. Я сам бы на розвальнях в небо поехал, А ну-ка заложим каурого мерина... Ворота открыл, из пахучего меха Посыпались звезды... Дорога потеряна. В пустой океан на оторванной льдине Блаженно, смертельно и медленно едется, Ни крыши, ни дыма в зияющей сини... Эй шуба, левее... Большая Медведица... Куда мои сани девались и льдина, Разрезала воздух алмазная палица, Хватаю себя - рукавицы, овчина И лед под ногами... А если провалится?
1921

Мне сегодня как будто одиннадцать лет - Так мне просто, так пусто, так весело! На руке у меня из стекляшек браслет, Я к нему два колечка привесила. Вы звените, звените, колечки мои, Тешьте сердце веселой забавою. Я колечком одним обручилась любви, А другим повенчалась со славою. Засмеюсь, разобью свой стеклянный браслет, Станут кольца мои расколдованы, И раскатятся прочь, и пусть сгинет их след Оттого, что душе моей имени нет И что губы мои не целованы!
1915

Нынче детство мне явилось, приласкало на лету. Свежим снегом я умылась, постояла на ветру. Надышалась, нагляделась,- ну какая красота! Дня бессолнечного белость, далей хвойная черта… Снежно-снежно. Тихо-тихо. Звон в ушах - такая тишь. В темных сенцах пахнет пихтой, у порога - пара лыж. Пара струганых дощечек, самоделье детских рук. Сколько вещих и не вещих снов скитается вокруг… Где таилось, где хранилось? Вдруг припомнил человек: хлебным квасом пахнет силос, спелой клюквой пахнет снег.

Я помню сад, Круженье листьев рваных Да пенье птиц, сведенное на нет, Где детство словно яблоки шафраны И никогда не яблоко ранет. Оно в Калуге было и в Рязани Таким же непонятным, как в Крыму: Оно росло в неслыханных дерзаньях, В ребячестве, не нужном никому; Оно любило петь и веселиться И связок не жалеть голосовых… Припоминаю: крылышки синицы Мы сравнивали с крыльями совы И, небо синее с водою рек сверяя, Глядели долго в темную реку. И, никогда ни в чем не доверяя, Мы даже брали листья трав на вкус. А школьный мир! Когда и что могло бы Соединять пространные пути, Где даже мир - не мир, а просто глобус, Его рукой нельзя не обхватить… Он яблоком, созревшим на оконце, Казался нам, На выпуклых боках - Где родина - там красный цвет от солнца, И остальное зелено пока.

Пускай как в детстве: сонно и тепло, И мирный снег, как сторож на дворе, Отговорит воров разбить стекло, А солнце впустит только на заре. И снова сердце вспомнит уголки, И полки над роялью, и рояль, И кровожадные латышские стрелки Вдруг отойдут невероятно вдаль. Пускай как в детстве: книги не любить, Ногтей не чистить, платьев не стирать, Не знать, что значит умирать и жить, И дневники, волнуясь, запирать.

Не то я задумчивей стал с годами, Не то где-то в сердце живет печаль, Но только все чаще и чаще ночами Мне видится в дымке лесная даль. Вижу я озеро с сонной ряской, Белоголовых кувшинок дым... Край мой застенчивый, край уральский, Край, что не схож ни с каким иным. Словно из яшмы, глаза морошки Глядят, озорно заслонясь листком. Красива морошка, словно Матрешка Зеленым схвачена пояском, А там, где агатовых кедров тени Да малахитовая трава, Бродят чуткие, как олени, Все таинственные слова. Я слышал их, знаю, я здесь как дома, Ведь каждая ветка и каждый сук До радостной боли мне тут знакомы, Как руки друзей моих и подруг! И в остром волнении, как в тумане, Иду я мысленно прямиком, Сквозь пегий кустарник и бурелом К одной неприметной лесной поляне. Иду, будто в давнее забытье, Растроганно, тихо и чуть несмело, Туда, где сидит на пеньке замшелом Детство веснушчатое мое... Костром полыхает над ним калина, А рядом лежат, как щенки у ног, С грибами ивовая корзина Да с клюквой березовый туесок. Скоро и дом. Торопиться нечего. Прислушайся к щебету, посиди... И детство мечтает сейчас доверчиво О том, что ждет его впереди... Разве бывает у детства прошлое! Вся жизнь - где-то там, в голубом дыму. И только в светлое и хорошее Детству верится моему. Детство мое? У тебя рассвет, Ты только стоишь на пороге дома, А я уже прожил довольно лет, И мне твое завтра давно знакомо... Знаю, как будет звенеть в груди Сердце, то радость, то боль итожа. И все, что сбудется впереди, И все, что не сбудется, знаю тоже. Фронты будут трассами полыхать, Будут и дни отрешенно-серы, Хорошее будет, зачем скрывать, Но будет и тяжкого свыше меры... Ах, если б я мог тебе подсказать, Помочь, ну хоть слово шепнуть одно! Да только вот прошлое возвращать Нам, к сожалению, не дано. Ты словно на том стоишь берегу, И докричаться нельзя, я знаю. Но раз я помочь тебе не могу, То все же отчаянно пожелаю: Сейчас над тобою светлым-светло, Шепот деревьев да птичий гам, Смолисто вокруг и теплым-тепло, Настой из цветов, родника стекло Да солнце с черемухой пополам. Ты смотришь вокруг и спокойно дышишь, Но как невозвратны такие дни! Поэтому все, что в душе запишешь, И все, что увидишь ты и услышишь, Запомни, запомни и сохрани! Видишь, как бабка-ольха над пяльцами Подремлет и вдруг, заворчав безголосо, Начнет заплетать корявыми пальцами Внучке-березе тугую косу. А рядом, наряд расправляя свой, Пихта топорщится вверх без толку Она похожа сейчас на елку, Растущую сдуру вниз головой. Взгляни, как стремительно в бликах света, Перепонками лап в вышине руля, Белка межзвездной летит ракетой, Огненный хвост за собой стеля. Сноп света, малиновка, стрекоза, Ах, как же для нас это все быстротечно! Смотри же, смотри же во все глаза И сбереги навсегда, навечно! Шагая сквозь радости и беду, Нигде мы скупцами с тобой не будем. Бери ж эту светлую красоту, Вбирай эту мудрую доброту, Чтоб после дарить ее щедро людям! И пусть тебе еще неизвестно, Какие бураны ударят в грудь, Одно лишь скажу тебе: этот путь Всегда будет только прямым и честным! Прощай же! Как жаль, что нельзя сейчас Даже коснуться тебя рукою, Но я тебя видел. И в первый раз Точно умылся живой водою! Смешное, с восторженностью лица, С фантазией, бурным потоком бьющей, Ты будешь жить во мне до конца, Как первая вешняя песнь скворца, Как лучик зари, к чистоте зовущий! Шагни ко мне тихо и посиди, Как перед дальней разлукой, рядом: Ну вот и довольно... Теперь иди! А я пожелаю тебе в пути Всего счастливого теплым взглядом...

Я забыл погоду детства, Теплый ветер, мягкий снег. На земле, пожалуй, средства Возвратить мне детство нет. И осталось так немного В бедной памяти моей - Васильковые дороги В красном солнце детских дней, Запах ягоды-кислицы, Можжевеловых кустов И душистых, как больница, Подсыхающих цветов. Это все ношу с собою И в любой люблю стране. Этим сердце успокою, Если горько будет мне.

Я помню в детстве душный летний вечер. Тугой и теплый ветер колыхал Гирлянды зелени увядшей. Пламя плошек, Струя горячий, едкий запах сала, Взви[ва]лось языками. Тени флагов, Гигантские, шныряли по стенам. На дне двора, покрытого асфальтом, Гармоника урчала. Ребятишки Играли в коронацию. В воротах Аксинья, вечно пьяная старуха, С кухарками ругалась. Петька-слесарь Подзуживал, и наконец она Вскочила, юбки вскинула и голый Всем показала зад. А между тем вдали Вдруг пронеслось и замерло протяжно: Ура! ура! Ва! ва-ва-а! Должно быть, Там, по Тверской, промчался царь с царицей На паре вороных коней.
<1919>

Всего стихотворений: 19

Количество обращений к теме стихотворений: 25618

Юношу, горько рыдая...

Александр Пушкин

Юношу, горько рыдая, ревнивая дева бранила;
К ней на плечо преклонен, юноша вдруг задремал.
Дева тотчас умолкла, сон его легкий лелея.
И улыбалась ему, тихие слезы лия.

Дети солнечно-рыжего меда...

Максимилиан Волошин

Дети солнечно-рыжего меда
И коричнево-красной земли -
Мы сквозь плоть в темноте проросли,
И огню наша сродна природа.
В звездном улье века и века
Мы, как пчелы у чресл Афродиты,
Вьемся, солнечной пылью повиты,
Над огнем золотого цветка.

Марина Цветаева

Наша встреча была - в полумраке беседа
Полувзрослого с полудетьми.
Хлопья снега за окнами, песни метели...
Мы из детской уйти не хотели,
Вместо сказки не жаждали бреда...
Если можешь - пойми!

Мы любили тебя - как могли, как умели;
Целый сад в наших душах бы мог расцвести,
Мы бы рай увидали воочью!..
Но, испуганы зимнею ночью,
Мы из детской уйти не посмели...
Если можешь - прости!

Юность! Ты не знаешь власти детских ручек...

Дмитрий Кедрин

Юность! Ты не знаешь власти детских ручек,
Голоска, что весел, ломок и высок.
Ты не понимаешь, что, как звонкий ключик,
Сердце открывает этот голосок!

Детство

Николай Гумилев

Я ребенком любил большие,
Медом пахнущие луга,
Перелески, травы сухие
И меж трав бычачьи рога.
Каждый пыльный куст придорожный
Мне кричал: "Я шучу с тобой,
Обойди меня осторожно
И узнаешь, кто я такой!"
Только, дикий ветер осенний,
Прошумев, прекращал игру, -
Сердце билось еще блаженней,
И я верил, что я умру
Не один, - с моими друзьями.
С мать-и-мачехой, с лопухом.
И за дальними небесами
Догадаюсь вдруг обо всем.
Я за то и люблю затеи
Грозовых военных забав,
Что людская кровь не святее
Изумрудного сока трав.

Михаил Лермонтов

Ребенка милого рожденье
Приветствует мой запоздалый стих.
Да будет с ним благословенье
Всех ангелов небесных и земных!
Да будет он отца достоин,
Как мать его, прекрасен и любим;
Да будет дух его спокоен
И в праве тверд, как божий херувим.
Пускай не знает он до срока,
Ни мук любви, ни славы жадных дум;
Пускай глядит он без упрека,
На ложный блеск и ложный мира шум;
Пускай не ищет он причины,
Чужим страстям и радостям своим,
И выйдет он из светской тины
Душою бел и сердцем невредим!

Огни погасли в доме...

Алексей Плещеев

Огни погасли в доме,
И все затихло в нем;
В своих кроватках детки
Заснули сладким сном.
С небес далеких кротко
Глядит на них луна;
Вся комнатка сиянием
Ее озарена.
Глядят из сада ветки
Берез и тополей
И шепчут: «Охраняем
Мы тихий сон детей;
Пусть радостные снятся
Всю ночь малюткам сны,
Чудесные виденья
Из сказочной страны.
Когда ж безмолвной ночи
На смену день придет,
Их грезы песня птички
Веселая прервет...
Цветы, как братьям милым,
Привет пошлют им свой,
Головками кивая,
Блестящими росой...»

Земляничные поля…

Александр Кожейкин

Земляничные поля…
Детства призрачные дали.
Дно истоптанных сандалий
Грела тёплая земля.

Земляничные поля…
Жизнь была необозрима,
Облака летели мимо
Парусами корабля.

Земляничные поля…
Пляшут солнечные блики
По лицу, а земляники
Столько, что глаза горят…

Земляничные поля…
Понял я, что за границей
Нет таких цветов, и птицы
По-другому говорят.

Земляничные поля…
Аромат, достигший сердца…
Приоткрою в детство дверцу –
Обращу туда свой взгляд.

Земляничные поля…
Я приду для разговора,
Упаду в кровать простора.
Но нельзя начать с нуля…

Земляничные поля…
Я покой ваш не нарушил,
Но свою очистить душу
Сны и призраки велят.

Земляничные поля!
Я ловлю себя на слове!
На рубашке пятна крови –
Я себя здесь расстрелял.

Николай Заболоцкий

Огромные глаза, как у нарядной куклы,
Раскрыты широко. Под стрелами ресниц,
Доверчиво-ясны и правильно округлы,
Мерцают ободки младенческих зениц.
На что она глядит? И чем необычаен
И сельский этот дом, и сад, и огород,
Где, наклонясь к кустам, хлопочет их хозяин,
И что-то, вяжет там, и режет, и поет?
Два тощих петуха дерутся на заборе,
Шершавый хмель ползет по столбику крыльца.
А девочка глядит. И в этом чистом взоре
Отображен весь мир до самого конца.
Он, этот дивный мир, поистине впервые
Очаровал ее, как чудо из чудес,
И в глубь души ее, как спутники живые,
Вошли и этот дом, и этот сад, и лес.
И много минет дней. И боль сердечной смуты
И счастье к ней придет. Но и жена, и мать,
Она блаженный смысл короткой той минут
Вплоть до седых волос всё будет вспоминать.

Детское сердце

Дмитрий Мережковский

Я помню, как в детстве нежданную сладость
Я в горечи слез находил иногда,
И странную негу, и новую радость -
В мученьи последних обид и стыда.

В постели я плакал, припав к изголовью;
И было прощением сердце полно,
Но все ж не людей,- бесконечной любовью
Я Бога любил и себя, как одно.

И словно незримый слетал утешитель,
И с ласкою тихой склонялся ко мне;
Не знал я, то мать или ангел-хранитель,
Ему я, как ей, улыбался во сне.

В последней обиде, в предсмертной пустыне,
Когда и в тебе изменяет мне все,
Не ту же ли сладость находит и ныне
Покорное, детское сердце мое?

Безумье иль мудрость,- не знаю, но чаще,
Все чаще той сладостью сердце полно,
И так,- что чем сердцу больнее, тем слаще,
И Бога люблю и себя, как одно.

Дети ночи

Дмитрий Мережковский

Устремляя наши очи
На бледнеющий восток,
Дети скорби, дети ночи,
Ждем, придет ли наш пророк.
Мы неведомое чуем,
И, с надеждою в сердцах,
Умирая, мы тоскуем
О несозданных мирах.
Дерзновенны наши речи,
Но на смерть осуждены
Слишком ранние предтечи
Слишком медленной весны.
Погребенных воскресенье
И среди глубокой тьмы
Петуха ночное пенье,
Холод утра - это мы.
Мы - над бездною ступени,
Дети мрака, солнце ждем:
Свет увидим - и, как тени,
Мы в лучах его умрем.

Иван Бунин

Чем жарче день, тем сладостней в бору
Дышать сухим смолистым ароматом,
И весело мне было поутру
Бродить по этим солнечным палатам!

Повсюду блеск, повсюду яркий свет,
Песок - как шелк... Прильну к сосне корявой
И чувствую: мне только десять лет,
А ствол - гигант, тяжелый, величавый.

Кора груба, морщиниста, красна,
Но как тепла, как солнцем вся прогрета!
И кажется, что пахнет не сосна,
А зной и сухость солнечного лета.

Детский день

Марина Цветаева

Утро... По утрам мы
Пасмурны всегда.
Лучшие года
Отравляют гаммы.

Ждет опасный путь,
Бой и бриллианты, -
Скучные диктанты
Не дают вздохнуть!

Сумерки... К вечерне
Слышен дальний звон.
Но не доплетен
Наш венец из терний.

Слышится: "раз, два!"
И летят из детской
Песенки немецкой
Глупые слова.

Детский юг

Марина Цветаева

В каждом случайном объятьи
Я вспоминаю ее,
Детское сердце мое,
Девочку в розовом платье.

Где-то в горах огоньки,
(Видно, душа над могилой).
Синие глазки у милой
И до плечей завитки.

Облаком пар из пекарен,
Воздух удушливый прян,
Где-то рокочет фонтан,
Что-то лопочет татарин.

Жмутся к холодной щеке
Похолодевшие губки;
Нежные ручки так хрупки
В похолодевшей руке...

В чьем опьяненном объятьи
Ты обрела забытье,
Лучшее сердце мое,
Девочка в розовом платье.

Сергей Есенин

Мечты и слезы,
Цветы и грезы
Тебе дарю.

От тихой ласки
И нежной сказки
Я весь горю.

А сколько муки
Святые звуки
Наносят мне!

Но силой тертой
Пошлю все к черту.
Иди ко мне.

Баллада о детстве

Владимир Высоцкий

Час зачатья я помню неточно.
Значит, память моя однобока.
Но зачат я был ночью, порочно,
И явился на свет не до срока.
Я рождался не в муках, не в злобе,
Девять месяцев - это не лет.
Первый срок отбывал я в утробе:
Ничего там хорошего нет.
Спасибо вам святители, что плюнули да дунули,
Что вдруг мои родители зачать меня задумали,
В те времена укромные, теперь почти былинные,
Когда срока огромные брели в этапы длинные.
Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,
А вот живет же братия - моя честна компания.
Ходу, думушки резвые, ходу,
Cлово, строченьки, милые, слово!
В первый раз получил я свободу
По указу от тридцать восьмого.
Знать бы мне, кто так долго мурыжил -
Отыгрался бы на подлеце,
Но родился и жил я и выжил,
Дом на Первой Мещанской в конце.
Там за стеной, за стеночкою, за перегородочкой
Соседушка с соседушкою баловались водочкой.
Все жили вровень, скромно так: система коридорная,
На тридцать восемь комнаток всего одна уборная.
Здесь зуб на зуб не попадал, не грела телогреечка.
Здесь я доподлинно узнал, почем она, копеечка.
Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу.
И плевал я, здоровый трехлетка,
На воздушную эту тревогу.
Да не все то, что сверху от бога -
И народ зажигалки тушил.
И, как малая фронту подмога,
Мой песок и дырявый кувшин.
И било солнце в три ручья, сквозь дыры крыш просеяно
На Евдоким Кириллыча и Кисю Моисеевну.
Она ему: Как сыновья? - Да без вести пропавшие!
Эх, Киська, мы одна семья, вы тоже пострадавшие.
Вы тоже пострадавшие, а значит обрусевшие.-
Мои - без вести павшие, твои - безвинно севшие.
Я ушел от пеленок и сосок,
Поживал - не забыт, не заброшен.
И дразнили меня "недоносок",
Хоть и был я нормально доношен.
Маскировку пытался срывать я,
- Пленных гонят,- чего ж мы дрожим?
Возвращались отцы наши, братья
По домам, по своим да чужим.
У тети Зины кофточка с драконами, да змеями -
То у Попова Вовчика отец пришел с трофеями.
Трофейная Япония, трофейная Германия:
Пришла страна Лимония - сплошная чемодания.
Взял у отца на станции погоны, словно цацки, я,
А из эвакуации толпой валили штатские.
Осмотрелись они, оклемались,
Похмелились, потом протрезвели.
И отплакали те, кто дождались,
Недождавшиеся отревели.
Стал метро рыть отец Витькин с Генкой,
Мы спросили:- зачем? - Он в ответ,
Мол, коридоры кончаются стенкой,
А тоннели выводят на свет.
Пророчество папашино не слушал Витька с корешом:
Из коридора нашего в тюремный коридор ушел.
Да он всегда был спорщиком, припрешь к стене - откажется
Прошел он коридорчиком и кончил стенкой, кажется.
Но у отцов свои умы, а что до нас касательно,
На жизнь засматривались мы вполне самостоятельно.
Все - от нас до почти годовалых
Толковищу вели до кровянки,
А в подвалах и полуподвалах
Ребятишкам хотелось под танки.
Не досталось им даже по пуле,
В ремеслухе живи не тужи.
Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули -
Из напильников сделать ножи.
Они воткнутся в легкие
От никотина черные,
По рукоятки легкие трехцветные наборные.
Вели дела отменные сопливые острожники.
На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики.
Сперва играли в фантики в пристенок с крохоборами,
И вот ушли романтики из подворотен ворами.
Было время и были подвалы,
Было дело и цены снижали.
И текли, куда надо, каналы
И в конце, куда надо, впадали.
Дети бывших старшин да майоров
До бедовых широт поднялись,
Потому, что из всех коридоров
Им казалось сподручнее вниз.