Главная » 35 лет » Что нужно больным детям. Сценарий последнего звонка для детей находящихся на длительном лечении в больнице Вот текст письма

Что нужно больным детям. Сценарий последнего звонка для детей находящихся на длительном лечении в больнице Вот текст письма

Мамы знают: в четырех стенах медучреждения дети быстрее не выздоравливают – хандрят от неподвижности и дефицита любви близких. В больнице ребенок оторван от семьи, привычного круга общения, образа жизни. Грустно, но переносимо. Но есть вещи, которые опасно терпеть – например, когда больничная хандра переходит в госпитальный синдром.

Заберите меня отсюда!

Каждый второй родитель, пожалуй, бывал в такой стрессовой ситуации. Представьте, что ваше болящее чадо печально машет ладошкой из закрытого больничного окна, другой пятерней размазывая по лицу крупные слезы: отделение закрыто, в здании карантин, в палату не пускают, – а вы стоите за стеклом в полном бессилии и болью в сердце от этого зрелища. Правда, вы как разумные мама с папой прекрасно понимаете: нельзя прерывать лечение, поэтому забрать свое дитя домой нельзя, попасть к нему – тоже, остается стиснуть зубы и ждать выписки.

Правда, взрослые аргументы не действуют на малышей, запертых в душном больничном пространстве. Ведь в больнице, невзирая на недомогание, от них требуют чересчур много – строго соблюдать режим дня и гигиены, не плакать во время процедур, терпеливо переносить все врачебные манипуляции и покорно принимать далекую от домашней прелести больничную еду… Одним словом, быть душевно сильными, когда душевных сил не хватает, а одиночество и уязвимость переживаются очень остро.

Больничный стресс для ребенка, особенно домашнего – это вполне нормально, тем более, если его основное заболевание серьезное, и он вынужден провести в палате без родителей не неделю и не две, а несколько месяцев. Важно не упустить опасный момент, когда стресс может перейти в синдром, а он, в свою очередь, стать сопутствующим диагнозом.

Опасная «безмамность»

Как появляется больничный (госпитальный) синдром, в чем его причина и чем он опасен? Специалисты определяют детский госпитализм как целый спектр психологических и физических нарушений, главная причина которых не так очевидна.

Оказывается, что это вовсе не страх перед злой медсестрой и уколами или боязнь дисциплины. Это оторванность ребенка от мамы . Эту связь в отношении состояния маленьких пациентов, длительно находящихся в больнице, установил психоаналитик Рене Шпиц еще в 1945 году, он же ввел понятие госпитального синдрома.

Особенно серьезно он проявляется у малышей до трех лет, у которых «пуповина с мамой» еще очень крепкая – малыш и мать тесно связаны и душевно, и физически, а вот своих адаптационных ресурсов у ребенка пока маловато.

Чем меньше ребенок, тем чаще в его взрослении происходят возрастные кризисы, которые в обычных условиях развития (дома с родителями) он благополучно перерастает. Но если такой кризис – трех, семи лет, подросткового пубертатного возраста – (или напротив, сензитивный период – благоприятное время для развития умений и навыков) приходится на время в больнице, то ребенок может переживать сильные психологические перегрузки. А значит, так и жди «подарков» на фоне неустойчивых эмоций: капризов и слез, нервных срывов, плохих сюрпризов в поведении и даже торможения в развитии .

Все эти проявления – яркие признаки депривации (большой неудовлетворенности в общении, родительской ласке и дружеском тепле). Без любви, заботы, понимания и ежедневных эмоциональных контактов с мамой малыш не чувствует себя в безопасности и теряет почву под ногами.

«Оторвали от груди»

У состояния есть и крайние проявления (изоляция и сепарация ). Страдание без мамы на профессиональном языке называется сепарацией и наступает при длительном нахождении дитя без матери. А когда ребенок лежит один в палате из-за неустановленного инфекционного диагноза почти в полной изоляции, изредка видя не очень-то разговорчивых медработников, он может замкнуться и иногда даже перестает говорить, теряет аппетит и интерес к жизни. Оказывается, что синдром Маугли (полное отсутствие коммуникации у детей) имеет схожую природу.

Научно доказано и обосновано, что тесный контакт с матерью очень многое дает для правильного психического развития малыша . И что больничный синдром у детей младенческого возраста по своим проявлениям очень сильно напоминает то, что переживают малыши в детском доме – синдром сиротства .

И вот наглядный пример. До полугода младенцы без попечения родителей развиваются обычно. Но потом происходит нечто, с медицинской точки зрения необъяснимое: развитие приостанавливается, навыки малыша словно бы угасают. Дети перестают гулить и ползать, сидеть и улыбаться, они часто в плохом настроении – вялые или наоборот гиперактивные, брыкаются, сучат ручками и ножками, теряют сон и аппетит и стремительно теряют хорошо набранный вес.

Младенцы без мам позже своих домашних сверстников начинают стоять и ходить, произносить слоги и первые слова. Они агрессивно реагируют на предложение пообщаться, долго не справляются со своей гигиеной, не знают, что делать с игрушками, а вместо первого слова «мама» произносят междометия или слова-требования. Высшие эмоции на всю жизнь остаются у них недоразвитыми – дети без мамы испытывают проблемы в общении, затрудняются, когда нужно кому-то сопереживать и сочувствовать.

Надолго оставленные без матери дети грудного возраста в больнице имеют схожие проблемы. Их развитие начинает давать сбои. Но, что удивительно, как только мама появляется рядом, всё постепенно приходит в норму.

Не мешайте привыкать

Проявления стресса при отрыве от мамы в больничных условиях у всех детей разные. Это зависит от многих вещей: возраста, пола, особенностей характера, психологического склада, темперамента. Но основные моменты все-таки схожи.

Первое, что происходит, когда ребенка без родителей кладут в больницу – это протест и соответствующее протестное поведение . Новый маленький пациент может замкнуться, обидеться на маму, что «не защитила», не настояла, чтобы и ее положили в палату вместе с ним, «надуться» на врачей, резко и надолго замолчать. А может, наоборот, бурно выражать негативные эмоции, кричать и плакать.

В самые первые часы в своей палате малыш или лежит носом в стену, или ходит из стороны в сторону в замкнутом пространстве, либо наоборот порывается уйти ото всех, отказывается от обеда, ломает чужие игрушки и далеко забрасывает свои.

Дальше (и это второй этап) наступает небольшое естественное нервное истощение (у каждого ребенка проявляется в разной степени). Малыш обессилен и разочарован, устал и апатичен, со сверстниками не желает знакомиться, не играет. Он сидит или лежит на месте и пытается понять, что с ним произошло – его все забыли, предали или все-таки все идет как надо? В этот момент не мешайте ему привыкать, не расстраивайте своими эмоциями по поводу его здоровья и лишними звонками.

Затем маленький пациент начинает привыкать и адаптироваться к новому положению вещей (и это третий этап), втягивается в распорядок дня. Иногда размеренность больничных будней не только угнетает его, но словно бы и утешает, успокаивает. Она выстраивает его время и отвлекает от печальных раздумий.

Вы удивитесь, если, придя в выходной день, увидите, что часами ждавший вас у окна малыш не бежит и не бросается на шею, а вскоре поворачивается к вам спиной, спокойно берет ложку и вместе с остальными идет в столовую. Не думайте, что он обижен и не считайте его поведение неадекватным. Просто теперь, когда его жизнь только вошла в спокойное русло, чересчур сильные эмоции могут его ранить.

Включился защитный адаптационный механизм , и он по инерции совершает привычные действия: час дня, его позвали на обед, и даже если будет извержение вулкана, все равно надо идти. Ведь он хороший мальчик, дисциплинированный, волевой. Сколько он тут всего пережил и не сломался. Смотрите, родители, восхищайтесь, он заслужил! И это – вполне обычный сценарий нормального протекания больничной жизни. И даже не госпитальный синдром, а просто привыкание.

«Страшный» и плюшевый

Но есть и другой вариант, когда адаптация затягивается и проходит с трудом: ребенок плачет и постоянно мешает другим детям, проявляет агрессию, ведет себя вызывающе, не выполняет требования врачей, не отходит от окна, продолжает тосковать. У него снова возникают давным-давно истребленные дома плохие привычки – держать палец во рту, грызть ногти, раскачиваться на стуле, запускать пятерню в волосы и постоянно теребить края одежды. Эти депрессивные проявления, казалось бы, немного снимают его тревожность, но сами по себе они – нехороший признак.

Другие косвенные признаки начинающегося депрессивного состояния – это больничные страхи : страшно перед процедурами, перед походом в душ и туалет. Отчего-то страшно смотреть на виденные сто раз в жизни стетоскоп и аппарат УЗИ, пробирки лаборанта, очки доктора, ведро санитарки. Страшно, когда прикасаются к повязке, хотя и не больно, но жутковато – вдруг что-то нарушат, кровь пойдет. «Страшными персонажами» становятся даже привычные игрушки . Теперь даже плюшевые мишки напоминают лечение, уколы, обходы, физиопроцедуры. Иногда именно такие неявные для нас визуальные и тактильные страхи в больнице душевно изматывают ребенка.

При таком негативном сценарии общение с товарищами по палате никак не ладится. Вроде бы и перекинулись словами, но все не так, везде видится подвох, обман, все раздражает. Вот этого мальчика сегодня выписывают, он ходит довольный, скоро пойдет домой, и поэтому он враг номер один и во всем виноват.

Усугубляет состояние малыша и то, что в больнице нельзя бегать и шуметь, подвижные игры под запретом , его естественная динамика угнетена и энергия не находит выхода.

Когда стресс первых дней в больнице проходит, протест сменяется вялостью . Самые маленькие пациенты больше не плачут. Они бесцельно расхаживают по коридору, не отвечают на шутки санитарок и поварих, не выражают радости, когда впереди замаячит отмена капельниц или выписка.

Их старшие приятели по несчастью тоже не похожи на себя прежних: они молчат, покорно переносят все манипуляции и процедуры, ко всему одинаково равнодушны. У большинства маленьких пациентов – осовевшие сонные лица с полуопущенными веками.

Внимательно наблюдайте за ребенком, старайтесь понять его душевное состояние и настроение, особенно если вас все-таки пускают в палату. Вашу обоснованную тревогу должно вызвать так называемое «депрессивное трио»: постоянно плохое настроение, скудность движений и «замороженность» поз, очень скупая и отрывистая невыразительная речь любимого чада.

Если ребенок слишком сильно «экономит» шаги и жесты, отгораживается ото всех, отказывается рассказывать о себе и совсем не оживляется, когда вы говорите с ним о домашних делах, бабушке, друзьях и любимой собаке, то, значит, вы нашли признаки психосоматического расстройства , вызванного пребыванием своего малыша в больнице. Пора рассказать об этом доктору.

И бациллы «липнут»

Мудрый доктор понимает, что развитие госпитального синдрома не способствует ни хорошему лечению, ни скорейшему выздоровлению. Он знает, что больничный синдром – это не каприз, возведенный в степень. Это серьезно.

Поэтому хороший врач нормально отнесется к вашим переживаниям и внимательнее приглядится к пациенту. В его власти и компетенции – назначить мягкое успокоительное, разрешить вам более частые посещения или прогулки в больничном парке, и, может быть, даже отпустить ребенка домой под расписку на выходные.

Когда госпитальный синдром становится диагнозом?

Чаще всего это случается, конечно, не у семейных детишек, а у детей из сиротских учреждений, но сиротство – далеко не главное условие развития синдрома.

Долгое по времени, изматывающее и болезненное лечение (детский онкологический центр или ожоговый центр, инфекционное или гематологическое отделение) также способствует его развитию.

Если проявлений больничного синдрома просто не замечать, неизбежны осложнения . Развитие ребенка замедляется, он хуже растет и меньше поправляется, его иммунитет снижен , от чего к нему быстро «липнут» все «пролетающие мимо» бациллы. Нервная система становится как расстроенное пианино – появляются неврозы и странные проявления в поведении, которые можно принять за признаки аутизма. Общаться с залежавшимся в больнице маленьким пациентом все труднее – он все агрессивнее, тревожнее, любая мелочь способна вывести его из себя.

И все-таки, госпитализм – это не диагноз всех залежавшихся в палатах ребят. Диагноз – серьезная вещь, и ставится он, конечно, не на основании предположений мамы, а по решению врачебной комиссии, в которую входят не менее четырех профильных специалистов. И только если диагноз установлен , пациенту назначают лечение.

Лечат больничный синдром долго, внимательно, подбирают терапию индивидуально и в комплексе. Чтобы устранить поведенческие нарушения, психологи работают с ребенком лично, а также включают его в групповые занятия, в том числе с членами его семьи.

Врачи иногда назначают и препараты – общеукрепляющие (витаминные комплексы), успокоительные, улучшающие метаболизм и процессы в головном мозге (в том числе ноотропные лекарства), физиопроцедуры, лечебную физкультуру и так далее.

По методу Карлсона

Как же не допустить развития синдрома? Врачам – разрешить маленькому ребенку лечиться вместе с мамой, а если это не возможно – бдительно наблюдать за пациентом.

А как быть родителям малышей? Мамам и папам взрослых детей?

Готовый ответ, возможно, содержится в знакомой нам с пеленок детской литературе. Итак, обратимся к лучшему детскому психологу и семейному врачу – Карлсону .

Интересно, что этот обаятельный шведский сказочный персонаж, любимый не только на своей родине в Дании, а затем в Швеции и Норвегии и у нас в России, стал одним из первых популяризаторов философии хьюгге в нашей стране.

Принципы тихой, уютной и благополучной жизни, радости в мелочах, приятного времяпровождения в кругу близких и дружелюбных людей и красивых предметов в Европе давно популярны. Возможно, в холодных странах, где эмоциональный фон у жителей снижен, ей придают даже слишком большое значение. Между тем, и нам неплохо почерпнуть из хьюгге некоторые важные вещи, вполне применимые ради душевного равновесия залежавшихся в больнице маленьких пациентов.

Например, придать уют тому месту, где ребенок находится – привнести в больничную палату немного домашнего тепла (маленькую икону-складень, симпатичную салфетку на прикроватную тумбочку, картинку на стену над кроватью малыша). Привести в гости друга или даже весь его класс (даже если детей не пустят в палату – помашут в окошко, но сколько положительных эмоций!) Принести любимую комфортную одежду, ну и пусть это будет старая растянутая майка. Ну, и конечно, неплохо бы сделать то, что любая мама понимает и без посторонних советов – передать чаду в больнице полезную и вкусную еду. Придумайте маленькие совместные радости во время посещений ребенка – необычные подарки, занимательные игрушки. Если вы оказались в палате, где много других детей, и они по здоровью в состоянии чем-то заняться, не упустите возможность их немного расшевелить, поиграйте во что-то спокойное: в колечко, в игры-ходилки с фишками. Покажите всем новые смешные фотографии кошки с котятами, расскажите веселую историю, узнайте, как кого зовут и кому сколько лет. Словом, в отношении больного ребенка лечение от хандры по методу Карлсона с элементами хьюгге – это самое то.

Обратимся к крылатым фразам и диалогам из небезызвестного мультфильма :

«Я самый больной в мире человек!»

«Ты знаешь, моя бабушка – чемпион мира по обниманиям! Как налетит, как обнимет!»

«Знаешь что? Ты мне должен стать родной матерью!»

– Слушай, а ты, по-моему, не болен!

– Нет, болен!

– Какой ты противный! Что ж, я уже и заболеть не могу, как все нормальные люди?

– А ты хочешь заболеть?

– А ты вот не хочешь!

– Нет, по-моему, ты не болен.

– Ух, какой ты гадкий! – закричал Карлсон и топнул ногой. – Что, я уж и захворать не могу, как все люди?

– Ты хочешь заболеть?! – изумился Малыш.

– Конечно. Все люди этого хотят! Я хочу лежать в постели с высокой-превысокой температурой. Ты придешь узнать, как я себя чувствую, и я тебе скажу, что я самый тяжелый больной в мире. И ты меня спросишь, не хочу ли я чего-нибудь, и я тебе отвечу, что мне ничего не нужно. Ничего, кроме огромного торта, нескольких коробок печенья, горы шоколада и большого-пребольшого куля конфет!»

Или еще: «Я не согласен скучать, лёжа в постели. Там тоже есть чем заняться. Можно есть бутерброды с жирной колбасой, можно играть в «мешок», можно устроить подушечную битву. Мы начнём с бутербродов».

Словом, учитесь позитивному восприятию мира у Карлсона и передавайте такое настроение детям. И не вздумайте жалеть свое чадо, причитать над его загипсованной ногой и говорить, какой он (она) бедный и несчастный – слезки в больничной жизни у него и так находятся близко, чуть что, и он готов зареветь у вас на плече.

Немного родительских усилий – и вот, как в мультике: «Свершилось чудо! Наш дорогой Карлсон теперь с нормальной температурой, и ему полагается пошалить …»

Лучик в больничных буднях

Сейчас в больницы приходит много волонтеров, способных развлечь и отвлечь болеющих деток, не сильно заботясь при этом о нравственном содержании своих шоу и о том, что будут чувствовать дети, когда клоуны уйдут.

Но хотелось бы рассказать совсем о другом, интересном и успешном опыте преодоления больничных стрессов и фобий от сотрудников детской библиотеки №11 из Тулы, священника и прихожан одного из храмов Тульской епархии.

Библиотекари со своим кукольным детским театром «Лучик» не первый год путешествуют по разным социальным учреждениям. Иногда они приходят в гости и к маленьким пациентам отделения детской травмы Ваныкинской городской больницы скорой медицинской помощи. Стараются поднять настроение болящим, поговорив с ними о церковных праздниках и героях сказок, а заодно показав кукольный спектакль. На встречу с ними приходят не только маленькие пациенты, но и их родители, и медперсонал больницы.

В размеренной жизни травматологического отделения, где каждый третий, а то и второй ребенок из-за своего диагноза вынужден строго соблюдать постельный режим , приезд театра кукол – всегда праздник. Первым к детям обращается батюшка. Он всегда находит простые и необходимые слова, чтобы поддержать юных пациентов в их болезни, понимая, насколько тяжело приходится им, от природы подвижным, долго находиться в замкнутом пространстве и быть ограниченными в движениях.

Творческим сотрудникам библиотеки привычно легко собрать переносную раешную ширму, превратив помещение столовой отделения травмы в загадочное театральное пространство. Своих зрителей актеры удивляют выразительными персонажами, необычной световой партитурой и спецэффектами.

Нельзя не удивиться и их дару в бутафории, костюме и музыкальной аранжировке, например, искусно вплетенной в канву действия музыке Эннио Морриконе. Трогательный финал «Снегурочки» в исполнении «Лучика» отличается от традиционного – по версии актеров, ее душа превратилась в майский цветок – ландыш. И такой финал всегда сопровождается продолжительными детскими аплодисментами.

Кстати, маленькие пациенты детской травмы оказываются очень благодарными зрителями . Несмотря на то, что очередная сказочная история по сюжету всем знакома, а среди зрителей есть не только маленькие дети, но и подростки, никто не встает и не шумит, не уходит из зала, не выражает недовольство.

Пик положительных эмоций приходится на интерактивную часть представления , в которой могут участвовать сами юные зрители. Поначалу желающих выйти на сцену оказывается не так много, что и понятно – долго находясь в больнице, не похвастаешься хорошим настроением. Но благодаря умению организаторов праздника находить общий язык с детьми вскоре самые стеснительные раскрепощаются, а самые артистичные с удовольствием включаются в процесс репетиции и игры.

Пока одни из них репетируют, другие тоже не скучают – они участвуют в викторине на знание детских сказок. Старые русские сказки и сказки советских авторов хорошо знают все, поэтому все дети по итогам игры получают небольшие интересные призы. Среди них и особенно полезные в долго тянущиеся больничные дни подарки для творчества – фломастеры, яркие линейки, цветные карандаши.

Забудем костыли!

Во время интерактивной части порой случается то, чего и не представишь в стенах больницы, тем более, отделения детской травматологии. Бывшие зрители, сами участники спектакля под голос чтеца сказки берут в руки и оживляют разноцветных перчаточных кукол, позабыв на время недуги и их нерадостные атрибуты – костыли, лангеты, загипсованные руки и ноги, корсеты и повязки. Забывают об этом и в зрительном зале. Ребята-актеры смело импровизируют – не стесняются придумывать движения и реплики в дополнение к тексту, чем вызывают настоящий шквал эмоций от своих ровесников, их радостный смех и овации.

Успокоить расшумевшихся ребят, которые так соскучились по подвижным играм, призвана заключительная часть представления – теневой спектакль о близком по времени церковном празднике. Лица маленьких зрителей становятся задумчивыми: происходящее их трогает. После сказки священник и актеры желают детям здоровья и раздают сладкие подарки и каждому на память дарят белого ангела из бумаги.

Затем они обходят в палатах тех маленьких пациентов, которым нельзя нарушать постельный режим. С каждым из них они сердечно общаются и передают подарок. Перчаточные куклы, оживающие в руках взрослых, особенно способствуют тому, что на лицах болящих мальчишек и девчонок появляются улыбки.

Родители, лежащие вместе с малышами, тоже рады и благодарны – они могут узнать от священника важную для них информацию , что на территории больницы есть храм, поэтому, находясь в отделении, можно побеседовать с батюшкой, помолиться о здравии ребенка, получить святую воду. Сами маленькие пациенты могут принять церковные таинства, не покидая своих палат.

Так что лечение по методу «нашего дорогого Карлсона» вполне можно сочетать с духовным просвещением, целебным для детской души.

Марья Солунь

В Федеральном институте развития образования (ФИРО) прошел семинар для всех желающих под названием «Праздник или действие? Немедицинская помощь детям в больницах». Эксперты обсудили, как создать настоящий праздник для больных детей. Оказывается, для этого главное – не прийти в качестве клоуна в больницу, надуть шариков, показать фокусы и рассказать серию банальных шуток около елки. Это не настоящий контакт, а лишь его имитация, не то, что действительно нужно больным детям, считают эксперты. К сожалению, многие волонтеры думают, что детям нужно именно это, а не кропотливая, в чем-то занудная работа.

В начале семинара всех пришедших попросили немного рассказать о себе и выбрать «либо действие, либо праздник». Как оказалось, многих из собравшихся думают о том, чтобы начать помогать больным детям в качестве волонтеров, другие – уже занимаются этой деятельностью и хотят больше узнать по теме. Из альтернативы «праздник-действие» кто-то из пришедших выбирал праздник, кто-то действие, а кто-то наотрез отказывался разделять эти понятия, объясняя это тем, что «праздник должен перерасти в действие». Наиболее правильный ответ давали люди с психологической подготовкой, понимая, что альтернатива эта искусственная.

Эксперты объяснили, чем было вызвано такое начало семинара. Они намеренно разделили эти понятия, чтобы ярче обозначить проблему, с которой они сталкиваются: иногда волонтеры считают, что именно праздник и только он нужен больным детям. «Праздник это ярко, это красиво. Во время его мы выводим детей на реагирование, на интерактив», – рассказал о своей деятельности в качестве больничного клоуна Константин Седов , руководитель АНО « ». Однако, по его мнению, часто праздник – это лишь первый этап для начала взаимодействия и повод познакомиться. Невозможно удовлетворить потребности ребенка, приходя всего лишь раз в месяц или раз в квартал и неизменно принося подарки и проводя конкурсы. 12 Дед Морозов со Снегурочками в год не сделают для ребенка того, что может дать регулярная деятельность, например, еженедельные уроки английскому языку, которые раз в месяц просто не имеют смысла. «Столько Дед Морозов – это на грани патологии для ребенка. Они все время могут ожидать, что сейчас Дед Мороз придет и принесет подарки, придет один, придет другой и т.д.», – рассказывает эксперт, добавляя, что после всех пришедших пиратов, космонавтов и индейцев наступают будни. И тут уже нужен регулярный уход и забота.

Как рассказала Елена Базанова , координатор психологической службы проекта «Волонтерский уход в больницах » БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам», первая заявка, с которой многие люди приходят в проект, – это желание подарить детям праздник, радость, встретиться и пообщаться с больными детьми, запустить с ними в небо шарики или фонарики. «Новички-волонтеры иногда думают, что готовы общаться с детьми. Однако ребенок без ласки часто реагирует особенным образом, он может быть очень болен и ему не до этого, а волонтеры могут быть не готовы к этому», – говорит Елена Базанова. Она считает, что праздничный настрой иногда преграждают волонтерам настоящий контакт, который и нужен детям. «Праздник помогает установить контакт. Например, вы сходили в кино, теперь есть, что обсудить, а дальше из этого может что-то развиться», – приводит она пример из жизни.

Позитивным следствием праздника является возможность установить контакт с больницами. Когда волонтеры впервые приходят к ним с предложениями о помощи, часто слышат отказ, что ничего не надо. «Праздник сделайте и отстаньте», – описывает Константин Седов отношение, с которым в больницах встречают волонтеров. Однако после знакомства, уже завязав контакты и войдя в систему, можно начинать помогать учреждению на более регулярной основе, говорит Елена Базанова. И тут уже начинается основная работа. По ее словам, больницы часто негативно на первых порах реагируют на волонтеров, потому что боятся показать огрехи в своей системе, открыто признать, что им не хватает нянечек и другого персонала..

Константин Седов в свою очередь обратил внимание на то, что и во время праздников, и в будничной деятельности волонтерам необходима в целом профессиональная подготовка. Он привел в пример случаи, когда волонтеры приходят с желанием общаться, но как делать это с годовалым ребенком не знают и вообще не соблюдают правила больницы по поводу санэпидемнорм. Они просто не задумываются об этом. Они хотят устроить праздник, а их просят помыть полы или съездить за лекарствами, однако волонтеры воспринимают это в штыки, ведь не для такой работы они пришли. «Человек соглашается, как будто одолжение делают». Или бывает, что неумелые волонтеры обещают после праздника ребенку еще раз прийти, но не держат своего слова, а у него потом начинается истерика. И успокаивать его должны будут врачи.

Именно поэтому, по мнению эксперта, и нужен в том числе закон о волонтерской деятельности, который может обязать людей проходить обучение и только потом работать с детьми. «Мы учим клоунов не обещать конкретную дату прихода», – говорит Седов, добавляя, что сравнить приход клоунов в больницу можно с прилетом Карлсона, существа с другой планеты. Поэтому и надо учиться, как взаимодействовать с больничным миром и как проводить праздники.

При этом, по его мнению, стоит учитывать, что Карлсон прилетает в данном случае в больницу, к больному ребенку. Бывает, что обычные шутки не действуют и ребенок вообще не хочет общаться. Из этой ситуации Константин Седов предлагает выпутываться нестандартными методами: например, лечь рядом на больничную койку с ребенком или каким-то иным нестандартным образом пробудить его интерес. Константин не раз сам попадал в такие ситуации.

Ближе к концу семинара эксперты попросили собравшихся участников нарисовать картинки, на одной из которых был бы изображен праздник, а на второй – самое радостное событие из детства. И если на первом рисунке часто встречались флажки, шарики, фейерверки и прочие традиционные атрибуты праздника, то на второй — глубоко личные переживания из детства, более персонифицированные картинки. И на них уже были не флажки и гирлянды, а какие-то обычные вещи из повседневной жизни. Поездка на море, совместное приготовление картошки с родителями, семейные путешествие и так далее. По мнению экспертов, этот опыт свидетельствует о том, каким на самом деле должен быть праздник, что настоящую радость могут приносить обычные, вполне будничные вещи. Поэтому не обязательно приводить профессиональных оперных певиц в больницы или оркестры, во многих случаях гораздо большую пользу принесет искренний интерес волонтера к ребенку и желание помочь ему в социализации.

Сценарий для короткометражного фильма Детская больница:

Титры на фоне больничной стены. Затем камера поворачивается влево. Мы в коридоре, через пять метров от камеры начинается лестница. На лестничной площадке дурачатся двое ребят 10-14 лет. У одного на ногах у них цветастые домашние тапочки, у другого – пляжные шлепанцы на босу ногу. Они пинают друг друга ногами и тычут пальцами. Слышен их приглушенный смех. Камера поворачивается, очень медленно, на 180 градусов и мы видим другую часть коридора. Здесь коридор заканчивается тупиков в виде стены с окном. В конце коридора сидят люди, человек пять, еще трое стоят. Нетерпеливо. Перед ними, метров на семь ближе к камере, мы видим мальчика 16-18 лет, полного. Отчетливо его лицо не показывается. Он ходит от одной стенке к другой. В его руках какие-то бумаги. Он ждет у двери кабинета. Над его головой висят большие часы. Сломанные. Стрелки показывают примерно 5:35, образуя что-то вроде циркуля. Сцена показывается достаточно долго, чтобы зритель понял, что часы сломаны. Но парень, тем не менее, три раза на них посмотрит. Мимо камеры слева неспешно проходит тучная высокая женщина в черном пальто. Идет от камеры, вперед к парню. Он приближается к нему (видны лишь силуэты, на фоне света из окна), грубо вырывает из его рук бумаги и захлопывает дверь. Звук двери слышен очень громко, даже слишком. Это первый звук после длительной тишины. Парень некрасивым шагом (переваливаясь с ноги на ногу, мешковатая походка) идет к камере и проходит слева от нее. Камера поворачивается вслед за ним. Он поворачивает налево, поднимается по лестнице. Тем временем, чуть дальше лестницы, громко и скрипуче открывается лифт. Из него выходит медсестра в белом халате, левой рукой он тащит за собой каталку. Затем мы видим врача. Он позади каталки, толкает. Медсестра: молодая, симпатичная, со светлыми крашеными волосами, невысокого роста, чуть полновата. Врач: 40-50 лет, с большой плешью в районе челки, в очках. На каталке лежит ребенок, замотанный с ног до головы белое полотенце. Он очень маленький, сначала может показаться, что это просто какая-то вещь, но когда они проезжают мимо камеры, видна маленькая худенькая правая ручонка. Врач шепчет что-то вроде «сейчас все будет хорошо». Они проносятся мимо. Камера следит за ними. Они проезжают почти до конца коридора, затем резко сворачивают направо, и мы теряем их. Из любопытства камера идет туда же. По коридору. Съемка немного смазана. Двери явно обшарпаны. Краска на стенах облупилась. Мы доходим до того места, куда повезли мальчика, но не идем туда. Там вправо идет еще один длинный голубой коридор. Мы видим, как каталку завозят в какой-то кабинет. Тогда мы поворачиваемся. Осматриваемся. Открывается одна из двух дверей и оттуда выходит толстенькая девочка 11-12 лет. Она скрестила руки на животе, немного наклонена вперед. Уходит туда, откуда мы пришли. Камера опять показывает дверь в кабинет. Туда входит маленькая напуганная девочка лет семи. Она очень худа и очень бледна. Цветовая гамма в целом очень бледная. Лишь изредка попадаются яркие цвета (тапочки). Дверь с грохотом закрывается, и мы видим кривую надпись «гастроскопия». Две маленькие девочки вслушиваются в звуки позади двери. Мы слышим детские крики, плач и рвотный кашель на грани истерики, грубый мужской голос «Ну что ты делаешь?!», опять кашель. Одна девочка (та, что полнее), говорит другой (тихо, но расслышать можно):
-««Что ты делаешь?!» Даже обезболивающее не дают! Она же еще маленькая. ****ь! Может так и задохнуться!»
Люди в очереди переглядываются. Открывается дверь и выходит девочка, вся в слезах, обхватила руками живот. Две другие девочки уводят ее, обняв с двух сторон. Камера следует за ними. Они утешают ее («все в порядке, это последний раз»). Мы проходим обратно по длинному коридору. Съемка немного смазана, почти по кадровая, неясных оттенков сине-серого. Камера доходит до лестницы. Девочки поднимаются вверх. Камера следом. Показываются ступени – обшарпанные, сбитые с боков. Поворачиваем, продолжаем подъем. Справа на лестнице стоят трое парней 15-17 лет, курящих и активно обсуждающих какую-то пошлятину на уличном диалекте. Одеты небрежно, волосы сальны и растрепаны, вид здоровый. Девочки поворачивают еще раз налево и выходят в коридор. Идут направо по коридору. Подходят к деревянной стене. В стене деревянная дверь, висящая криво и плохо открывающаяся. Они ее открывают. Камера заходит. Они закрывают за нами дверь и мы идем дальше. Перед нами коридор, заканчивающийся большим окном, треугольником занавешанным старыми занавесками темно-зеленого цвета. Камера «наезжает» на девочку, сидящую под этим окном. Догадаться что это девочка не легко. Ей лет 12. Она сидит на пятой точке, колени сведены вместе, между ступнями около сорока сантиметров. Руки на полу. В глаза бросаются ярко-розовые носки. На ней синие джинсы, толстая безрукавка с капюшоном темно-синего цвета. Лицо не имеет выражения. Пустующий взгляд. Черты аккуратны для мальчика, но для девочки грубоваты. Так как в это время камера подъезжает все ближе к девочке, увеличения медленно сводится почти на нет, и когда камера поворачивается, мы видим открытую дверь палаты. Заходим. Палата разделена на две маленькие комнатки, по три кровати в каждой. Идем в левую часть. Там на одной кровати сидят два парня по 15-17 лет, и громко разговаривают гнусавыми голосами. На второй кровати спит мальчик лет 11 (точнее пытается уснуть). Третья кровать пуста. Мы садимся на нее и усмотрим на двух парней.
Первый: Ну, ты просто говно, раз тебя сегодня выписывают.
Второй: Да я то чего…
Первый: Давай, давай, гуляй, Вась! (гортанный смех, второй подхватывает) ****ь, опять Пупс SMS прислала! Я ей уже сегодня наверно SMSок тридцать послал!
Второй: Чего пишет то?
Первый: Да *** знает! Кстати, ты просто говно! Так что гуляй, гуляй, Вась!
Второй: Я сам не пойму, чего это меня выписывают!
Первый: А ты сколько лежишь?
Второй: С прошлой среды.
Первый: Вот сука, только неделю отлежал! А я уже две, и по ходу дела, еще неделя предстоит!
Второй: Не, главно что у меня язва! Как они мне за неделю язву вылечили?!
Первый: ****ь, да *** их знает! Они все вылечат, кроме того, что нужно!
Второй: Таблетками ж нельзя язву вылечить!
Первый: А ты иди к ним. Схватись за живот, и скажи, что у тебя она опять открылась.
Второй: Ну да, типа «ой, ой! Тут болит! И тут болит! ВСЕ БОЛИТ!» (корчится в судорогах, обнимая живот).
Первый: Ну да, типа того.
Второй: Я кстати, ща слышал, что сегодня много народу выписываются. Очень много. Приколи ты тут один останешься!
Первый: ****ь, да это вообще жесть будет! Нет, ну ты просто говно! Настоящее говно!
(Крик из коридора): Васильев! (Второй оборачивается) На выход! Собирай вещи! За тобой мама приехала!
Второй: ****ство! Ладно, я попер на *** отсюда. Желаю тут повеселиться.
Первый: Нет, Вась, ты просто говно!
Второй: Пока.
Первый: Пока, ****юк! О, опять Пупс… (разглядывает мобильный телефон)
Камера выходит из палаты и идет следом за Васильевым. Он здоровается с матерью, они уходят. Мы следом. Слышны обрывки разговора.
Мама: Как живот?
Васильев: Так себе. Рановато выписали.
Мама: Пора бы и в школу заглянуть. Тебе не кажется?
Васильев: Знаю. Потерплю.
Васильев достает мобильный телефон, разговор прекращается. Они выходят. Охранник подозрительно смотрит на них и закрывает у нас перед носом дверь. Камера наблюдает через зарешеченное окно, как Васильев с мамой удаляются. Парень чуть отстает от матери, поворачивается, вытягивает руку в сторону больницы, показывает средний палец, продолжает путь, как ни в чем не бывало. Окон занавешивают. На фоне рваной серо-белой занавески – заключительные титры.

Сценарий для детей. Рассчитан на среднюю группу детского сада, или старшую группу. Зрителями могут быть как родители, так и дети других групп. Данный сценарий не требует большой подготовки и легок в исполнении.

В зале появляется доктор Айболит и медицинская сестра, можно использовать на выходе музыку из мультфильма.

Медсестра:

— Добрый доктор Айболит

Всех согреет, исцелит,

У кого чего болит,

Тот про то и говорит.

(Доктор усаживается за столик, медсестра готовит все к приему пациентов. Первый пациент заходит с перевязанной щекой, у него болит зуб.)

Медсестра:

— Заходите в кабинет,

Сколько вам скажите лет?

— Ой, ой, ой, мне шесть лет.

(Медсестра все записывает в журнал.)

— Расскажите, что болит?

— Ой, спасите Айболит,

У меня так зуб болит,

Что терпеть я не могу,

И от боли закричу.

Ой, ой, ой.

— Чистишь зубы по утрам?

— Иногда.

— Чистишь их по вечерам?

— Никогда.

— Конфеты ешь ты целый день?

— Да, да, да.

— А вот за зубками следить,

Тебе конечно лень!

Открывай скорее рот. Вот!

— Вот твой зубик небольшой,

Диагноз очень точный,

Зубик был молочный!

(Показывает зубик на ниточке, можно нарисовать большой картонный зуб и привязать его на ленточку. Больной радостно подпрыгивает.)

— Ну, спасибо Айболит,

Ничего ведь не болит!

Добрый доктор Айболит,

Всех согреет, исцелит.

(Следующая заходит девочка с плюшевым медведем на руках.)

Медсестра:

— Заходите в кабинет, сколько Мишке будет лет?

— Пару месяцев назад,

Мне его купил мой папа,

Было весело играть,

Только оторвалась лапа.

— Это дело поправимо,

Мишке лапу мы пришьем,

Будет снова он красивый,

Только береги его!

(Айболит пришивает медведю лапу.)

— Добрый доктор Айболит,

Всех зверушек исцелит!

Ах, спасибо вам большое,

Разрешите в этот миг,

Танец с Мишкой подарить.

(Выходят еще четыре или больше девочек. Они исполняют танец с мягкими игрушками, под конец танца в зале появляются пираты. Звучит грозная музыка и пираты окружают доктора с медсестрой.)

— Ха, ха, ха, мы теперь здесь главные!

— Да, да, да, мы пираты славные!

— Будут все теперь болеть,

— Будут сильно нас просить,

Айболита отпустить!

— Айболита не отпустим,

Ведь у нас в карманах пусто!

— Будут все нам дань платить,

За то, что б доктор мог лечить!

(Пираты на радостях устраивают пир, они приносят котел (нарисованный картонный) и повар начинает готовить.)

— Что пиратушкам приготовить?

Может кашу или суп,

Положу в котел приправу,

И нарежу мелко лук.

Кину я в котел картошку,

Сахара насыплю ложку,

Получилась ерунда,

Ну, пусть варится еда!

(Пираты тем временем танцуют с пустыми чашками и ложками. Методично постукивая во время танца то по чашкам, то друг другу по ложкам. В конце танца, все пираты выстраиваются в очередь к повару. Повар раздает кашу и утаскивает котел за дверь. Пираты после такого обеда хватаются за животы и стонут от боли.)

— Добрый доктор Айболит,

Нам скорее помоги....

Все пираты (вместе):

— Добрый доктор Айболит,

Нам скорее помоги...

— Вы должны пообещать,

Никого не обижать.

Все пираты:

— Обещаем!

— Больше никого не грабить,

И со всеми мирно ладить.

Все пираты:

— Обещаем!

— Медсестра, готовьте стол,

Будем делать им укол.

(Медсестра выносит огромный шприц, и ставит ширму. Пираты заходят по очереди за ширму, оттуда раздается громкое «Ой» и с другой стороны выходят приличные мальчики, без пиратских атрибутов.)

Медсестра:

— Добрый доктор Айболит,

Всех согреет, исцелит,

Приходите к нам лечиться,

Есть для этого больница,

Здесь всегда помогут вам.

Мальчики все вместе:

— Слава, слава, докторам!

(Мальчики берут за руки девочек и все дружно встают в хоровод. Все вместе они двигаются по кругу и поют песенку на мотив «В лесу родилась елочка».)

Все вместе:

— И девочки и мальчики,

Все ходят к докторам,