На вечеринках в закрытых клубах устраиваются аукционы рабов, где прямо на сцене их публично избивают плетью и по издаваемым стонам будущие господа судят об их сексуальности - «факты». В миссури прошел аукцион черных рабов Рынки и торговые ряды Там мяса ро

В минувшую субботу в центре городе Сент-Луис, штат Миссури, на американском Юге раздавались стенания и плач. Мужья расставались с женами, матери с детьми — шел аукцион чернокожих рабов.

(Всего 8 фото)

1. Около 150 человек приняли участие в реконструкции аукциона рабов времен середины 19-го века, которая прошла 15 января на ступеньках старинного здания городского суда в в центре города Сент-Луис, штат Миссури. Мероприятие проводилось в ознаменовании 150-летней годовщины Гражданской войны в США, которая отмечается в этом году. На фото: закованную в кандалы Дженнет Вайт, которая изображает "рабыню" ведут с места продажи к новому "владельцу". (John Moore / Getty Images)

2. Зрители, наблюдающие за ходом « «. (John Moore / Getty Images)

3. Один из участников реконструкции, изображающий белого кузнеца, проверяет состояние здоровья своей потенциальной "покупки". (John Moore / Getty Images)

4. Демонстрант выступает против проведения "аукциона", утверждая, что подобное мероприятие унижает достоинство и попирает права афроамериканцев. (John Moore / Getty Images)

6. Зрители, наблюдающие за ходом "аукциона". (John Moore / Getty Images)

7. Закованного "раба" с мешком на голове ставят на специальную подставку на ступенях старинного здания городского суда Сент-Луиса. До Гражданской войны в США (1861-1865) Сент-Луис, важный порт на реке Миссури был центром работорговли на Юге Соединенных Штатов. (John Moore / Getty Images)

А для более предпочитаемых у нас «домашних» садомазохистских игр в секс-шопах можно найти разнообразные плетки, наручники, кляпы и даже специальный эротический электрошок

Среди людей, отличающихся нетрадиционными сексуальными взглядами, садомазохисты, пожалуй, самые законспирированные и закрытые для общества. И тому есть несколько причин. Во-первых, садомазохизм -- вещь довольно специфическая и отнюдь не публичная. Во-вторых, даже если любители плетей, наручников и кожи с шипами объединяются в некие общества или клубы, то двери в них открыты только для избранных. Своим в этой среде стать довольно непросто. В дальнем и ближнем зарубежье такие заведения уже существуют. У нас же робкие попытки энтузиастов открыть мир садомазохизма широким массам пока наталкиваются на полное непонимание.

«От публичного унижения больше всего удовольствия получает раб»

Поводом для встречи с представителями закрытой садомазохистской тусовки послужил необычный эпизод. Группа энтузиастов-мазохистов пригласила из Москвы уважаемых в своей среде господ (в прямом смысле слова), чтобы попытаться организовать садомазохистскую вечеринку в любом из киевских ночных заведений. Но никто не согласился пойти на такой рискованный шаг, поскольку, как объясняли хозяева столичных клубов, это выходит за рамки здравого смысла. Чтобы узнать, что же пока невозможно увидеть у нас, а там существует, пришлось встретиться с экстравагантной госпожой Лоттой (мазохистский псевдоним) -- организатором многих умопомрачительных вечеринок.

Что же такое «садомазохистская вечеринка»? И почему на подобное шоу наши клубы не могут решиться?

Дело не в том, что мы предлагаем что-то из ряда вон выходящее. Просто бытует мнение, что садомазохистские шоу -- это игра. Да, в садомазохизме без игры нельзя, ведь здесь у каждого своя роль -- кто-то раб, кто-то -- господин. Но для людей, которые «играют» в это всю жизнь, сама игра становится образом жизни. Поэтому садомазохистская вечеринка -- шоу только отчасти. Для тех, кто в нем участвует, это реальная жизнь, это возможность реализовать свои сексуальные пристрастия. И так же, как и жизнь, наши шоу очень реалистичны, словом, не для слабонервных. Поэтому в них участвуют только посвященные.

Это правда, что на таких вечеринках по-настоящему торгуют рабами, то есть людьми, получающим удовольствие от унижения?

Такие аукционы в наших закрытых заведениях -- не редкость, но не подумайте, что речь идет о настоящих невольничьих рынках. Торговля, если этот процесс можно так назвать, ведется весьма специфическая. Ее цель: обмен рабами между господами и привлечение новых рабов. На такие вечеринки господа приводят своих невольников. Сначала на сцене демонстрируют всех рабов -- в цепях, в наручниках, но с прикрытыми гениталиями. Из них публика выбирает тех, кто будет выставлен на торги. Кому не повезло, тот дожидается следующего аукциона, надеясь и страдая и… получая удовольствие. Отобранных рабов -- среди них могут быть как мужчины, так и женщины -- раздевают. Их господа начинают с ними играть -- топтать, бить плетью. Сексуальность и темперамент раба оценивается по тому, какие стоны он издает, как извивается, перенося боль. А дальше все происходит, как на настоящем аукционе -- кто больше даст. Обычно все получают то, что желают. Господа обзаводятся новыми рабами, а клуб и старый господин получают часть денег. Иногда за примерную службу госпожа или господин могут деньгами отблагодарить бывшего подопечного.

Со стороны кажется, что кого-то унижают, оскорбляют. На самом деле все далеко не так. От всего происходящего наибольшее удовольствие получает прежде всего сам раб. Так как весь процесс унижения -- от демонстрации до публичных мук -- для него верх наслаждения и блаженства.

Аукционы, насколько мне известно, лишь одна из форм ваших вечеринок, хотя и она впечатляет своим натурализмом…

Но есть и более жесткие. Тем не менее ничего не делается против воли раба. Любой, если ему что-то не понравилось, может покинуть вечеринку или уйти от госпожи. Однако он знает, что обратно его уже в наше общество не пустят. Поэтому таких случаев у нас не бывает. Что касается вечеринок, то иногда господа устраивают так называемые светские рауты. Господа приходят на вечер в строгих вечерних костюмах, под которыми скрываются… садомазохистские одежды. Многие из них приводят на вечер рабов. Полуобнаженных рабов наручниками или цепями пристегивают к стенам клуба (там для этого предусмотрены специальные приспособления). Первая часть вечера похожа на обычный светский вечер -- шведский стол, аперитивы, беседы. Вот только официанты полураздеты и с ошейниками. А потом, когда все уже разогрелись, одежду сбрасывают. Люди пьют, танцуют, позволяют себе довольно пикантные вещи, например обоюдные ласки. Иногда это делается на глазах у рабов. Но чаще всего возбужденные господа предаются утехам, унижая или подвергая пыткам своих или чужих рабов.

Я как-то видел передачу о подобных клубах Гамбурга, где вечеринки сопровождались еще и публичной пыткой раба, которого «мастер» подвешивал на специальную раму за множество крючков, вдетых в его тело. У вас подобное происходит?

Услуги так называемых мастеров очень дорогие. Это настоящее искусство -- пронзить тело раба тридцатью крюками так, чтобы не повредить жизненно важных органов и не порвать ему кожу. У нас таких виртуозов нет. Поэтому, когда находим средства, приглашаем «мастеров», чтобы украсить их выступлением вечер. Даже рабы оспаривают право быть проколотым мастером.

Кстати, среди геев и лесбиянок тоже немало приверженцев садомазохизма. Они часто предоставляют нам свои клубы. В одном из них устраиваются очень оригинальные вечера. Главные действующие лица там -- рабы. Они танцуют, веселятся… В зале очень высокий потолок -- метров десять. Под потолком подвешены большие стеклянно-металлические клетки. А в них отдыхают господа, наблюдая за своими подопечными. И в любой момент раб может быть вызван к своему хозяину для наказания, к примеру, если тому не понравилось поведение подчиненного. В камерах есть система затемнения. Часто геи приглашают понравившихся рабов в клетки для любовных утех.

Безусловно, эти развлечения не для широкой аудитории. Есть ли у вас номера, которые можно продемонстрировать неискушенной публике на вечеринке?

Есть у нас и шоу-программы, но они никогда не проходят отдельно от наших реальных вечеринок, а служат их украшением. Именно происходящее в зале между господами и рабами -- смысл вечеринки, а вовсе не имитация настоящих отношений на сцене. Если показать арт-шоу отдельно, то это будет очередная пародия на подлинные садомазохистские вечеринки. А наша цель иная. Думаю, публика в Украине еще не созрела для этого. Мы ведь тоже Не сразу всего добились, на первые наши вечеринки приходили считанные люди.

«Плетки для рабов госпожа испытывала на себе»

Возможно, наши садомазохисты еще не доросли до подобных массовых оргий. И пока наш, отечественный, садомазохизм -- сугубо индивидуален. Это подтвердили и сотрудники секс-шопа на Подоле, рассказав о своих клиентах.

Вопреки бытующему мнению, садомазохисты в быту люди довольно спокойные, тихие, -- рассказывает Елена, администратор салона. -- Частым клиентом был у нас мужчина со светскими манерами. Первый раз он вразвалочку зашел в салон с сигарой. Когда его попросили затушить сигару, мужчина недоуменно переспросил: «Пардон, но она же очень дорогая!» Он всегда со знанием дела выбирал кляпы и особое внимание уделял плеткам. Их ведь множество -- есть длинный хлыст, сплетенный косичкой, есть плеть с десятком кожаных хвостов, существуют и стеки, напоминающие те, которыми пользуются наездники. Но бывают и совсем оригинальные, в которых ударная часть представляет собой широкую кожаную проклепанную полоску. Кстати, тот мужчина подбирал у нас для себя костюм на светскую садомазохистскую вечеринку, когда кожаная одежда скрывается под фраком или смокингом.

А что касается плеток… Периодически к нам приходит семейная пара, молодые люди лет двадцати пяти, которые, подбирая себе плетки, обязательно тут же их пробуют. Когда они первый раз попросили об этом, я смутилась, мол, не против, но вы только громко не кричите. Но из комнатки, где молодые люди пробовали плети, никогда не доносились крики -- только эротичные постанывания.

Пару раз захаживали к нам и господа, и рабы. Довольно долго ходила одна роскошная женщина -- то сделать маникюр, то постричься. И вот однажды, когда она ожидала мастера, в салон зашел мужчина лет сорока, невысокий, скромный, и полушепотом спросил: «Как моя госпожа?» Мы поначалу растерялись. А потом сообразили, что та высокая брюнетка -- наша клиентка -- и есть его госпожа. Когда мы предложили позвать ее, мужчина стушевался и тут же вышел. Наблюдая за ним, мы поняли, что госпожа приказала ему ждать. А мороз был сильный в тот день. Прождал он ее более часа.

Однажды еще одна госпожа пришла к нам прямо в образе (видимо, ехала на встречу). Ногти покрыты черным лаком, черные волосы тщательно уложены, яркий макияж, высокие ботфорты. Со знанием дела она выбрала несколько плеток, тут же хлестнула себя по голени несколько раз и добавила: «Я же должна знать, чем работать».

В целом в выборе аксессуаров садомазохисты проявляют разносторонние вкусы. Очень популярны кожаные захваты на щиколотки и запястья с цепями, с помощью которых раба можно еще и связывать. Есть приверженцы очень дорогих вещей, к примеру, надувных кроватей со встроенными креплениями для пристегивания. Некоторые клиенты предпочитают приспособления с электростимуляцией -- на чувствительные зоны (мочки ушей, соски, гениталии) цепляются специальные металлические присоски с подсоединенными проводками. Включается ток небольшой силы, и раб бьется в конвульсиях. То ли от боли, то ли от удовольствия.

Рынки рабынь

Работорговцы наживали на чужом горе огромные состояния. Их не останавливала даже вопиющая незаконность их деятельности с точки зрения мусульманского права.

Черкешенки были в основном мусульманками. Они не могли быть чьей-то собственностью и тем более обращаться в рабство.

Рабами признавались, как мы уже писали, только немусульмане, захваченные на войне. Рекомендовалось предоставить свободу и им, свершив этим весьма благочестивое дело. А если раб принимал ислам, то подлежал освобождению без промедления.

Однако привычка вельмож к рабовладению была так сильна, а соблазн пополнить свои гаремы чудесными созданиями так велик, что торговцы и покупатели нашли способ формально обходить закон.

Как писал Осман-бей, покупатели не спрашивали, откуда привезен «товар», им было достаточно заявления продавца, что «это рабы». Покупатель лишь восклицал: «Если есть в этом деле грех, да падет он на голову продавца!» И сделка считалась состоявшейся.

После завершения Кавказской войны в 1864 году, когда началось мухаджирство - массовое переселение горцев в Турцию, в работорговле наступил «ренессанс».

Поток переселенцев был так велик, что в портах скапливались огромные массы горцев. Не все выдерживали долгое плавание, а те, кому удавалось добраться до турецких берегов, изнемогали от голода и болезней. Мужчины вынуждены были вербоваться на службу в армию, а множество женщин и детей оказались на невольничьих рынках и шли за бесценок.

Русский вице-консул в Трапезунде А. Мошнин сообщал: «С начала выселения в Трапезунде и окрестностях перебывало до 247 000 душ; умерло 19 000 душ. Теперь осталось 63 290 чел. Средняя смертность 180–250 чел. в день. Их отправляют внутрь пашалыка, но большею частью в Самсун. …Население испугано переселением и вознаграждает себя покупкою невольниц. На днях паша купил 8 самых красивых девушек по 60–80 рублей за каждую и посылает их для подарков в Константинополь. Ребенка 11–12 лет можно купить за 30–40 рублей».

Виктор Гюго изложил в «Пленнице» историю невольницы-горянки:

Я родилась в нагорной,

Далекой стороне,

И этот евнух черный

Постыл и страшен мне.

На воле, не в серале,

Росли мы без печали

И юношам внимали

Свободно в тишине…

Вот как описал Жерар де Нерваль невольничий рынок в Каире:

«В квадратный двор, где прогуливалось множество нубийцев и абиссинцев, выходили верхние галереи и портик, выполненные в строгом архитектурном стиле; широкие машрабийи, выточенные из дерева, находились под самым потолком прихожей, из которой в покои вела лестница, украшенная аркадами в мавританском вкусе. По этой лестнице поднимались самые красивые невольницы.

Во дворе уже собралось много покупателей, разглядывавших совсем черных или более светлых негров. Их заставляли ходить, им стучали по спине и по груди, им велели показывать язык. Только у одного из них, одетого в полосатый желто-синий машлах, с волосами, заплетенными в косы и ниспадающими на плечи, как носили в Средневековье, через руку была перекинута тяжелая цепь, гремевшая при каждом его величественном движении; это был абиссинец из племени галла, вероятно, взятый в плен.

Вокруг двора располагались комнаты с низкими потолками, где жили негритянки, подобные тем, которых я уже видел, - беззаботные и сумасбродные, они принимались хохотать по всякому поводу; между тем какая-то женщина, закутанная в желтое покрывало, рыдала, прислонившись к колонне передней. Безмятежное спокойствие неба и причудливые узоры, которые выписывали во дворе солнечные лучи, тщетно восставали против этого красноречивого отчаяния. Я почувствовал, как у меня сжалось сердце. Я прошел мимо колонны, и, хотя лица женщины видно не было, я рассмотрел, что у нее почти белая кожа; к ней жался ребенок, чуть прикрытый плащом.

Как мы ни стараемся приспособиться к жизни на Востоке, в подобные минуты все равно остаешься французом, чувствительным ко всему происходящему. На мгновение мне пришла в голову мысль купить, если это в моих возможностях, невольницу и предоставить ей свободу.

Не обращайте на нее внимания, - сказал мне Абдулла, - это любимая невольница одного эфенди, в наказание за какую-то провинность тот отправил ее на невольничий рынок, чтобы якобы продать ее вместе с ребенком. Через несколько часов хозяин придет за ней и, наверное, простит ее.

Таким образом, единственная плакавшая здесь невольница горевала оттого, что лишается хозяина; остальные, казалось, были обеспокоены лишь тем, чтобы не оставаться слишком долго без нового господина.

А это говорит в пользу мусульманских нравов. Сравните положение этих невольников с положением рабов в Америке! Воистину, в Египте на земле работают лишь феллахи. Рабы стоят дорого, поэтому их силы берегут и занимают лишь работой по дому. Вот та огромная разница, которая существует между невольниками в турецких и христианских странах.

…Абд-аль-Керим отошел от нас, чтобы поговорить с покупателями-турками, затем вернулся и сказал, что сейчас одевают абиссинок, которых он хочет мне показать.

Они живут в моем гареме, - сказал он, - и с ними обращаются как с членами семьи; они едят вместе с моими женами. Пока они одеваются, вам могут показать самых молодых.

Открылись ворота, и во двор, словно школьницы на переменке, вбежала стайка темнокожих девочек. Им позволили играть возле лестницы с утками и цесарками, которые плавали в чаше лепного фонтана, сохранившегося от неслыханной роскоши океля. Я разглядывал этих бедных крошек с огромными черными глазами, одетых словно маленькие султанши; наверное, их забрали от матерей, чтобы потакать прихоти местных богачей. Абдулла объяснил мне, что многие из них не принадлежат торговцу, вырученные за них деньги получат родители, специально приехавшие в Каир в надежде, что их дочери попадут в хорошие руки.

…Абд-аль-Керим пригласил меня войти в дом. Абдулла деликатно остался стоять у лестницы.

В большой комнате с лепным орнаментом и полустертыми золотыми и цветными арабесками вдоль стен сидело пять довольно красивых женщин; цвет их кожи напоминал флорентийскую бронзу; черты лица у них были правильные, нос прямой, рот маленький; классическая форма головы, грациозный изгиб шеи, умиротворение, написанное на лицах, делали их похожими на итальянских мадонн с картин, краски которых потемнели от времени. Это были абиссинки католического вероисповедания, возможно, потомки пресвитера Иоанна или царицы Капдаки.

Трудно было остановить свой выбор на одной из них: все они походили друг на друга, как это бывает у туземцев. Видя мою нерешительность, Абд-аль-Керим счел, что девушки мне не нравятся, и велел позвать еще одну - она вошла плавной походкой и заняла свое место у противоположной стены.

Я испустил радостный возглас, узнав миндалевидный разрез глаз яванок, как на картинах, которые мне доводилось видеть в Голландии; по цвету кожи эту женщину можно было безошибочно отнести к желтой расе. Не знаю, возможно, во мне пробудился интерес к неведомому и неожиданному, но я склонялся в ее пользу. Кроме того, она была весьма хороша собой и сложена на славу, так что смело могла выставлять себя напоказ; блестящие глаза, белые зубы, точеные руки и длинные волосы цвета красного дерева… Совсем юной ее взяли в плен пираты имама Маската где-то на островах Индийского океана.

…Оставалось только условиться о цене. У меня просили пять кошельков (шестьсот двадцать пять франков); мне хотелось заплатить только четыре; но, вспомнив, что речь шла о покупке женщины, я подумал, что подобный торг неуместен. К тому же Абдулла предупредил, что торговец-турок никогда не уступит в цене.

…В тот же вечер я с триумфом привел рабыню в покрывале в свой дом в коптском квартале. …Слуга из океля шел следом за нами, ведя за собой осла с большим зеленым сундуком на спине.

Абд-аль-Керим оказался хорошим хозяином. В сундуке лежали два комплекта нарядов.

…Если торговец обманет покупателя относительно достоинств рабыни и у нее обнаружится какой-то изъян, покупатель имеет право через неделю расторгнуть сделку. Мне представлялось невозможным, чтобы европеец прибегнул к подобной недостойной оговорке, даже в том случае, если его действительно обманули. Но вскоре я с ужасом обнаружил у несчастной девушки два клейма с монету в шесть ливров: одно под стягивающей лоб красной повязкой, другое - на груди, и на обоих - татуировка, изображающая нечто вроде солнца. На подбородке тоже была татуировка в виде острия пики, а левая ноздря проколота, чтобы носить кольцо. Волосы были подстрижены спереди и падали челкой до самых бровей, соединенных между собой нарисованной черной линией. Руки и ноги были выкрашены в оранжевый цвет; я знал, что это специально приготовленная хна, от которой через несколько дней не останется и следа».

Если рабыни противились уготованной им судьбе и не желали уподобляться бессловесному скоту, торговцы применяли различные испытанные средства. Когда не помогали ни уговоры, ни угрозы, рабынь усмиряли силой. Но делали это с осторожностью, так как «порченый товар» падал в цене и наносил вред репутации продавца. Проще всего было подавить упорство невольниц опиумом или другим зельем, подмешанным в пищу.

«Они продаются за различные цены, - писала Мелек-ханум, - соответственно красоте, смотря по которой они назначаются или в танцовщицы, или музыкантши, или же в банные прислужницы, горничные, или же одалиски. Цена на них колеблется от 1000 до 20 000 франков или около этого. Для того чтобы заплатить последнюю сумму, невольница должна быть необычайной красоты. Если у них вид не представительный, то они назначаются на должности, в которых они не должны появляться перед своим господином; в таком случае цена их не превосходит 1500–2000 франков. Они продаются обыкновенно в возрасте 12–13 лет, но бывали случаи продажи 6–7-летних. Это, впрочем, бывает только тогда, когда покупательница желает приучить их к службе или же перепродать с выгодой, когда они подрастут. Хозяйка делает им одежду, учит их вести себя прилично, а также говорить по-турецки. Главное внимание обращается на развитие таких талантов, которыми отличаются сами госпожи, как то: музыка, танцы, уборка волос и т. д.».

Рынки и торговые ряды Там мяса розовые глыбы, сырая вонь блестящей рыбы, ножи, кастрюли, пиджаки из гардеробов безымянных; отдельно, в положеньях странных кривые книжные лотки… В. Набоков А народу! А шуму! Экое место. Точно в квашне крепкие дрожжи Пучат и пузырят черное